Смерть для бессмертных

Девчонка рассказывала Спенсеру-младшему то, что ему пока еще знать было рановато (как считала сама Мария), тем не менее, она ждала. Ждала до тех пор, пока не поняла — эти двое заночуют вместе. На одной кровати. Но не как любовники, разумеется, а как друзья. Она в детстве тоже любила приглашать к себе подружек и спать с ними в одной кровати. Это было еще до того, как произошел ее первый раз. Но об этом событии между ней и отчимом, случившемся в тринадцать лет, вспоминать она уже не хотела.

«Часики тикают, Мари», — услышала она голос своей матери.

И правда… часики-то тикают…

«Она… или я», — сказала Мария сама себе, когда поняла, что дети спят.

Очень тихо она вылезла из-под кровати и поднялась.

И испуганно дернулась, когда оба ребенка практически одновременно раскрыли свои глаза.

— Ты был прав, Хейзел, — говорит Аква. — Она просто ждала, пока мы заснем.

Рука Кармен дрогнула.

— Я должна, — выдавила она из себя, ощущая, как по лицу начинают струиться слезы. — Я должна, Аква. Прости меня. Пожалуйста. Но я должна… или…

— Что? — перебивает ее девчонка — почему-то ее данная ситуация совершенно не пугала. — Умрешь? Так ведь… разве не благороднее и правда умереть? Чем пытаться отнять чужую жизнь?

— А ты… разве… поступаешь не так же, как сейчас хочу поступить я? — рука Кармен дрожит. Она заносит кинжал, готовясь к удару, но взгляд девчонки, проникающий в нее, словно наводит ужас. — Маркус тоже убивал. Многих. И тех детей-школьников… очень-очень многих. Чтобы выжить. Тем не менее, его считают героем. Да даже ты теперь водишься с ним.

— У него не было выбора.

— Был! Был выбор! Но он решил жить! И я хочу, Аква! Я тоже хочу жить! Скажи, что можешь помочь мне не умереть — и я этого не сделаю! Просто пообещай, что…

— Я не могу, Мари, — спокойно сообщает Аква, все так же глядя ей в глаза и продолжая лежать на своей кровати. — Я не могу помочь тебе. Твоя жизнь должна была закончиться уже давно. Такова судьба. И сейчас… тебе уже никто не поможет.

— Значит, выход лишь один… — нож ходит в руке Кармен ходуном, слезы струятся, словно ручьи, а губы трясутся, словно их бьет током.

— Нет. Выхода два. Умри благородно. Или в жалкой попытке спастись и стать убийцей.

— Тогда третий. Я убью тебя — и буду жить!

И Кармен окончательно собирается с силами. Собрав всю решимость в лезвии своего кинжала, она в последний раз заносит его над головой. Стискивает зубы, и…

Слышит резкий рык. Она даже не замечает, как быстро меняется мальчик, всё это время лежащий недвижимо и наблюдавший. Он обращается волчонком за какую-то секунду и бросается на Кармен. Острые, как бритвы, клыки, погружаются в нежную белоснежную кожу на ее шее и перегрызают трахею. Рвут плоть и, кажется, достают даже до позвоночника.

Мария падает на спину держась за горло руками и ощущая, как их обливает теплая вязкая жидкость. Слышит, как раздаются хрипы оттуда, где раньше была прекрасная часть ее тела. Сколько поцелуев знала эта шея, прежде чем встретилась с пастью оборотня! Сначала мальчики, затем парни, а затем мужчины то и дело припадали к ней губами. Трогали руками.

Теперь же… ее трогают лишь ее собственные пальцы. Взгляд, устремленный к потолку, кажется, начинает видеть свет. И руки, и ноги потихоньку начинают неметь. В груди сильно давит, сердце колотится…

«Поцелуй» оборотня… стал в её жизни последним.

Она уже не чувствовала и не могла понять, что умирала на руках Карлейна, который вошел в комнату, едва услышал странные звуки. Он сразу же понял, что произошло, а потому не стал задавать никаких вопросов. Просто держал ее на руках и смотрел, как жизнь покидает ее прекрасное тело. Он не чувствовал ничего. Пытался понять, почему он так резко охладел к ней, проведя с ней всего одну ночь, но так и не понял.

Когда она умерла, он еще некоторое время обнимал её, хотя делал это скорее потому, что должен, а не потому, что хотел.

***

Кирилл крепко обнял Эльрикель, когда мир вокруг стал становиться ярче. Он зажмурился, а затем…

Услышал громкий звук автомобильного сигнала.

Тут же открыл глаза. Эльрикель, видимо, сделала то же самое — потому как издала слегка испуганный крик.

— Че за херня, пацан?! — вылез из окна водитель. — Пошел на хер с дороги!!!

Затем он, словно это было необходимо, еще трижды нажал на руль, чтобы дать гудок.

Кирилл с Эльрикель стояли прямо посередине пешеходного перехода, вот только человечек на светофоре был красным. Теперь он заметил, что с обеих сторон на них пялятся люди — и некоторые даже записывают их на камеры своих смартфонов.

— Идем! — говорит он Эльрикель, взяв ее за руку и уводя с проезжей части.

— Придурки! — бросил им вслед водитель и тут же втопил, словно куда-то опаздывал.

Кирилл стал смотреть по сторонам. На вывески, людей, незнакомые лейблы.

— Ну что? — спрашивает Эльрикель. — Этой твой мир? Ты… пришел к нам отсюда?

— Я… я не уверен, — он увидел девушку, продолжавшую снимать его на камеру, полноватую, низкую, лицо которой было рассадником прыщей. — Слышь, подруга, какой год сейчас?

Та начинает ржать, но подходит ближе, продолжая снимать.