Смерть для бессмертных

Карлейн ныряет к Перегилу, проносясь мимо Джораха в воздухе — но тот-таки наносит удар. Но попадает и Карлейн — кинжал входит Перегилу прямо в грудину — и всё вокруг замирает.

— Бог… умер, — шепчу я и улыбаюсь, заваливаясь на бок.

А затем вижу яркую вспышку, заполнившую зал — то был разорвавшийся зад Перегила, лопнувший от переполнявших его тщеславия и гордыни.

Когда все улеглось, я приподнялся, используя для этого последние оставшиеся силы. Вынув меч из своего бока — теперь уже я смог то сделать, — прочепал к лежащему на полу Карлейну. Вернее, к верхней его половине — удар Джораха пришелся ему как раз на линию пояса, и разрубил его пополам. Тем не менее, каким-то чудом Карлейн все еще дышал, хотя и бился в агонии.

Я опустился к нему на колени, подложил одну руку ему под голову, вторую положил на грудь.

— Мы… справлись? Мы победили? — его губы дрожат.

— Победили. Благодаря тебе.

— Тогда я рад, — он кивает, а затем улыбается, глядя на оставшиеся от Перегила пепел да угли. И вот теперь на его глазах появились слезы. Те слезы, что хотела увидеть Ника, но которые он держал в себе. Появились они лишь сейчас.

Я ощутил, как его рука сжимает мою.

— Я выполнил обещание, сдержал слово, — говорит он, глядя теперь снова на меня, — и восстановил справедливость. Ибо я…

И его взгляд замирает. Я словно ощущаю, как жизнь покидает его. Резко и не задумываясь.

Умираю и я. И чувствую, как со всех сторон наползают тени.

Все они были мертвы. Последний удар теневым кинжалом поставил жирную точку в этой истории. Я… закрыл глаза. Всё было кончено.

— Идём, — слышу голос Элеонор, и во мне будто включается дополнительный генератор. Я пытаюсь найти ее взглядом, но понимаю, что ничего не вижу — вся комната погружена во мрак. — Маркус, ты слышишь меня? Слышишь?

— Да, да, — отвечаю я, но не слышу собственного голоса.

— Маркус, ты умираешь, — говорит она. Кажется, она даже плачет. — Тебя уже не спасти.

Я киваю. Я понимаю. И я готов. Моя история завершится здесь. Прямо сейчас.

— Но ты должен передать его.

Кого? Кого передать?

— Отдай сыну свою Тень. Иначе Кошмар тоже умрет без носителя. Но никто не сможет вынести его, и не сойти с ума! А наш сын сможет!

И мою руку сжимает другая рука. Мужская. И сильная. Мой Хейзел… мой мальчик…

— Отдай её, Маркус. Пора… отпустить свои ночные кошмары. Время пришло…

И я позволяю Тени покинуть моё тело. Когда осуществляется переход, тело тут же немеет. Я чувствую себя дряблым беспомощным стариком. И холод… жуткий холод… могильный…

— Я люблю тебя, — слышу голос Элеонор и, кажется, улыбаюсь…

Эпилоги

Эпилог 1

Все проспали в тот день не просто так. И то, что Кириллу показалось странным, чуть позже обернулось настоящим кошмаром. Оказалось, в каком-то городе неподалеку рванула лаборатория. Весь город был сметен с лица земли за пару секунд. А взрывная волна нанесла ущерб не сметая здания… а разнося некую заразу. Какой-то чертов вирус, из-за которого…

Первым стал какой-то дедушка, что умер в реанимационном отделении от инсульта. Но уже через шесть минут после смерти он пришел в себя и укусил медсестру. Дедушку потом всё же убили — расстреляли полицейские. Правда, он успел покусать еще четверых санитаров и собственную дочь. Следующей же ночью у всех шестерых начался дикий жар. И уже на утро они стали бродить по городу, кусая всех подряд, словно хреновы зомби.

Кирилл и Эльрикель прятались в забаррикадированном супермаркете вместе с шестью другими выжившими. Должна была начаться зима — и скоро станет жутко холодно. Добывать припасы и греться… будет сложно. Ох как сложно.

— Кажется… один из них, но… — говорит Чарки, глядя в щель между досками, — какая-то она… иная.

— Я — не одна из них! — слышит Кирилл голос, подойдя тоже посмотреть. И… этот голос.

Кирилла всего передергивает. Он отталкивает Чарки и смотрит в щель. И видит девочку с синими волосами.

— Ты звал меня? — улыбается Аква, а затем опускается, чтобы Кирилл увидел ее глаза. И после этого подмигивает.

Эпилог 2

Карлейн, настоящий Карлейн, спит в трюме вместе с другими моряками, отдыхающими от своей смены. Кассандра уже давно не спит с ним, да и вообще является капитаном. Теперь она трахается с красавчиком-блондинчиком Билли. А он… он теперь просто матрос. Но, по крайней мере, живой матрос.

И тут в его взгляде что-то меняется.

Делая глубокий вдох, он садится в своей постели и осматривается.

— Где я, мать твою за ногу? — пытается будто вспомнить, а затем касается своего тела, лица, волос. Ощупывает мышцы, которых практически нет, живот (непозволительно жирный!), а затем начинает шарить по карманам.

В одном из них находит её — шестигранную монету, с одной стороны которой выгравирован череп, а с другой — рука. Только теперь она не золотая, а старая, проржавевшая, сухая. Карлейн с легкостью ломает ее пополам.

— Надо же, — тихо говорит он, — неужели так и не воспользовался?..