Смерть для бессмертных

Некоторое время в зале стоит мертвая тишина — и лишь всполохи пламени на голове Перегила напоминают о его присутствии.

— Трогательная сцена, — говорит Перегил. — И слез-то столько… ужас…

— Ты, — спокойно говорит Карлейн, всё еще прижимая ее к себе, — сейчас ими умоешься.

Перегил понимающе качает головой, а затем дает команду Лааганде — я не успеваю среагировать.

Но это оказывается и не нужным — Карлейн с просто чудовищной скоростью отклоняется назад, уводя голову с линии полета стрелы, а затем вынимает кинжал из поножей Ники. Через мгновение этот кинжал оказывается в груди Лааганды, в левой ее половине.

Она роняет лук, касается рукоятки и удивленно смотрит то на своего Бога, то на Карлейна.

— Ты разбила мне сердце, лучница, — говорит он, снова прижимая к себе Нику, — а я взамен… разбил твоё. Ты умрешь здесь, на этом самом полу… рядом с убитой тобой женщиной.

И Лааганда, словно ожидала именно этих слов, падает на пол и скатывается с лестницы, ведущей к трону. Ее глаза теперь пусты и безжизненны.

— Мой лорд, — говорит Карлейн, глядя мне в глаза. — Когда-то я был послан, чтобы убить тебя. Но теперь карты раскрыты. Когда я вспомнил о своем предназначении… то задался вопросом: «Что я должен делать?» Ведь меня наняли. И заплатили за твою смерть заранее. Однако… я также поклялся тебе, что помогу убить Перегила. На этот раз я не спрашивал у Колеса Слепых. Я решил сам. Сначала… я выполню слово, данное тебе. А затем… если один из нас останется в живых… окончу начатое. Мне кажется, это будет правильно. Надеюсь, ты понимаешь меня… и прощаешь.

— Прощаю, — говорю я ему, поднимаюсь и похожу. Подаю ему руку. — Я тоже уже в курсе, что ты всё вспомнил. Несложно было это понять. И тем ценнее для меня то, что все эти годы было между нами. Ты — единственный, кого я могу назвать другом. Давай убьем засранца, а затем… если я буду всё еще жив, сразимся уже раз на раз. Я… даже Кошмара использовать не стану.

— Я так понимаю, — вмешивается Перегил, — засранец — это я?

Карлейн дает мне руку, и я помогаю ему встать.

КарМайкл и Джорах встают подле своего Бога.

Карлейн хлопает меня плечу.

— Готов, граф? — спрашивает он, и я киваю. — Ты же не против, если я буду называть тебя графом? Всё-таки… ты вряд ли теперь можешь звать себя Десницей.

Перегил хрустит шеей, а затем вливает огненной мощи в обоих своих бойцов.

— Им это не поможет, — обещаю я — и покрываюсь Тенью. Ощущаю, как вырастает моя сила, как удлиняются когти. И бросаюсь на Джораха — тот и правда становится сильней. Не по физической силе, а по скорости. Раньше я запросто уклонялся от его ударов, а теперь эта дурр-махина еще и реще стала гораздо!

У нас начался поединок не на жизнь, а на смерть. И во время боя еще приходилось изредка уклоняться от огненных выстрелов Перегила. Бой длился не очень долго, но и не сказать, что быстро. Тем не менее, вскоре я-таки смог заставить здоровяка упасть на одно колено — и рванул к Перегилу, желая раз и навсегда лишить этот мир божества.

Сделаю это — и скажу, как Ницше: «Бог умер». С этой мыслью я несусь на него, но вскрикиваю, когда словно откуда не возьмись на меня выскакивает чертов КарМайкл и вонзает один из клинков мне в левое подреберье.

Я ощущаю, как Тень, что покрывает меня, словно доспех, тут же отступает.

— Да! — радостно вопит Перегил. — Я был прав, когда отдал этот меч именно тебе КарМайкл!

Вот только КарМайклу уже не радостно — в его череп по самую рукоять вошел клинок Карлейна.

И, когда КарМайкл замертво падает, Перегил пожимает плечами:

— Эх, жаль… он мне нравился. Всегда… так весело шутил. Да и… дело своё сделал. Этот меч… он… как бы блокирует твою связь с Кошмаром. Вилишь ли… Кошмар — это творение Бездны. И уничтожить его — это все равно что сделать сеппуку, только не столь благородно. А вот если Кошмар останется жив… а ты, дорогой мог, отправишься на перерождение…

Карлейн встал подле меня и попытался извлечь меч из меня, однако его попытка принесла такую боль, что я закричал. Громко закричал.

— Нет, не поможет, — говорит Перегил, разводя руками. — Да и… не вынешь ты его. Маркус мертв. То, что он сейчас всё еще говорит с нами — это лишь действие Кошмара. Процесс… его отделения. Сам Маркус… уже мертв.

Я переводу взгляд на Карлейна. Он смотрит на меня. И я хватаю его за руку. Затем моя Тень переползает к нему. Частично. Ровно столько, сколько хватило бы для удара. Его правая рука покрывается черной материей, которая тут же принимает вид некоей перчатки с клинком.

— Что ж… я уже вроде как всё. Теперь тогда… сделай его, — шепчу я. — Восстанови справедливость.

Карлейн кивает и встаёт.

Джорах встает перед Перегилом, готовясь защитить своего хозяина.

— Тогда поторопись, — улыбается Перегил. — Джораха придется убить до того, как Маркуса покинут силы — ведь… тогда твой этот… теневой клинок… просто станет бесформенной массой.

— Не Джорах… моя цель, — говорит Карлейн — и разбегается.

Перегил приподнимает голову и щурится. Джорах вскидывает меч.