Смерть друга

Пролежал до трёх часов ночи, закрывал и открывал глаза, неизвестно о чём думая. В три часа ночи поднялся и вышел к собаке. Он тоже не спал, положив морду на передние лапы, водил за мною глазами, наблюдая, что же я делаю. А я готовил «лекарства»: первое было, вероятно, наркотик, и наркотик сильного действия. Недавно судили ветеринаров, не то за хранение, не то за использование для животных этого наркотика. Вещество было в жидком состоянии, и было его около пятнадцати миллилитров, в тёмном флакончике. Второе вещество из двух компонентов, жидкого и порошкообразного, жидкое имело в содержании бром. Два флакончика сухого и два жидкого. А третий – пять ампул, по пять миллилитров. И, хотя те, кто помог нам приобрести «лекарства» сказали, что все три ставить в мышцу, я имел сведения, что последние нужно в вену. Пять минут четвёртого, не давая себе времени думать, присев возле своего верного друга, набрав в шприц первое вещество, взял мышцу задней лапы в пальцы, и, воткнув иглу, впрыснул содержимое.

Рекс доверял мне. Два месяца назад, также ставил уколы, и ветеринар заверяла, что пёсик поднимется на ноги. Увы. Теперь он не дёрнулся, ни одним движением не выказал сопротивления. Лишь немного поднял голову, взглянув на то место, куда произведён укол. Я вынул иглу и помассировал место укола, чтобы не было больно. Всё что я делал, я делал казалось не сам, а кто-то во мне или рядом. И этот же кто-то следил за правильностью процесса. А процесс шёл быстро. После укола, Рекс поднял голову, взглянув, опустил, хотел прилечь, почувствовал, что-то происходит не так. Опять поднял голову, силясь понять, но уже ничего не видел. Стал часто, часто моргать глазами. Я помахал у него перед мордой рукой, а он уже не видел и не реагировал. Тогда, поглаживая пёсика, помог ему лечь на бок, попытался прикрыть глаза. Но он, часто моргая, не хотел их закрывать, и, лёжа на боку, переднюю лапу поднял, как бы расставив для устойчивости. А может наркотик приводил мышцы в напряжение. Я опять прикрыл глаза, и он вздрогнул от прикосновения, как от неожиданности. А еще через две минуты, Рекс положил голову на бок, пасть приоткрылась, и у морды набежала лужица слюны. Глаза полузакрыты и совершенно отрешены.

Второе «лекарство» поставил с другой стороны, приподняв задние лапы, в такую же мышцу, и где-то про себя отметив то, как высохли мышцы, я ставил в них уколы и помнил, насколько они были объемистей. Пёсик обмяк. Я дунул ему в морду, проверяя глубину наркоза, потрогал, позвал, чуть кольнул подушечки лап иглой – наркоз глубокий. И набрав в шприц третье, последнее «лекарство», на передней лапе попытался попасть в вену. Вены спали, попав во что-то, думал вена, попробовал вобрать крови в шприц – нет, значит мышца или сухожилие. Попытался ещё, нет, не попадаю. Вколол в мышцу передней лапы, поближе к сердцу.

Рекс, казалось, не дышал, так слабо было его дыхание. Я прижал ухо к тёплой грудной клетке и услышал удары.

–Тук – тук. Тук – тук – тук, – небольшая пауза, и вновь, – тук – ук, тук – ук, тук – тук – тук – тук…

И всё. Я держал ухо на его груди, но сердце не слышал, оно остановилось и послышалось журчание. Это выбегала оставшаяся моча. Она бежала ровной струйкой, как давно уже не бежала у старой и измученной болезнями собаки. Я подоткнул коврик, чтобы моча впитывалась.

«Обмыть тело?» – пронеслась глупая мысль.

Пасть Рекса так и осталась приоткрытой и язык из бледно – розового, в одно мгновение посинел. Пёсик был ещё горячим, но жизни в нём уже не было. Припомнилось, как в прошлом году приехал зимой сын, Наташа Рексу дала несколько блинов, и он, не избалованный лакомствами, хотел проглотить всё сразу. И подавился. Упал, потеряв сознание, хорошо Олег не растерялся, а быстро и умело оказал первую помощь. Тогда тоже набежало много мочи, а Рекс, возвращённый к жизни, стоял в луже собственной мочи, ошалевший, ничего не понимающий, озирался вокруг.

В этот раз он умер навсегда. Боясь расслабиться и раскиснуть, оттого торопливо, и не отвлекаясь, продолжил начатое. Взвалил пёсика на плечо, из анального отверстия что-то выпало на коврик.

«Потом уберу», – решил я, взяв приготовленную лопату и мешок с ковриком.