Смерть друга

– Ну и расходимся с временным перемирием. Пойдём, Коля?

–Пойдём.

С того времени и установились наши отношения, и не совсем обычная дружба. Мы вместе дрессировали собак, и Абрек, казалось, всегда исполнял команды хуже моей Стрелки. Очень скоро мы дошли до команды: «Фас!» – и здесь Стрелка никак не желала злиться, но, тем не менее, хватала зубами за фуфайку, рвала и тянула. А вот Абрек, тот сразу хватал зубами, и только оттого, что знал меня, не применял настоящую силу в укусе.

Когда Стрелке было около семи месяцев, я ушёл в книжный магазин, там можно пропадать часами, это была святыня, книжный магазин и библиотека. Забыв о мире, я читал на корешках названия книг и спрашивал у продавца,

о чём та или другая, тогда и появился в дверях Серёжа.

–Коля, – сказал он взволнованно, – твою Стрелку сбила машина.

Я, видимо, побледнел, и меня охватила дрожь, так что Серёжа перепугался.

–Коля, ты чё? Не волнуйся. Она жива, – успокаивал он, – жива, но встать не может. И никого к себе не подпускает. Твой отец пробовал подойти – кусается! Садись на рамку велосипеда, я тебя довезу.

Стрелка лежала в дорожной пыли. Задние лапы не слушались её, а толпа мальчишек пугала. Увидев меня издали, она жалобно и тихо заскулила.

–Стрелка, Стрелочка, – произносил я, ничего не видя кроме её глаз и неестественно отодвинутых задних лап, слёзы и всхлипы сами неслись откуда-то. Тогда я первый раз ощутил настоящее горе и сочувствие. И что бы ни говорили о собачьем интеллекте, я навсегда запомнил, как собака доверяла мне, как разумно ждала помощи. Как я, обернув её курткой, нёс домой, и, когда причинял боль, она взвизгивала, но не кусала. А до того на всех щёлкала зубами. Даже на тех, кто приближался ближе метра.

Как я её выходил – не помню. Выходил и она с искривлённым тазом, и прозвищем «косиножка», через два месяца бегала за мной. Но чувства мальчика изменчивы. На следующее лето, когда Стрелка ощенилась, мама отдала её и щенков Торощину Жоре. Тот отвел собаку в лес и застрелил из мелкокалиберной винтовки, а после перестрелял щенков, тогда ещё слепых.

Но горечи я не испытывал. Да и мама обманула меня, сказав, что отдала её проходившим мимо пастухам. А правду мне открыл через несколько дней Вовка. Он привёл меня в лес, и показал, где лежала в заброшенном шурфе Стрелка и её пять щенят. Тогда мне было одиннадцать лет, а теперь сорок восемь. Теперь у меня вторая собака. Она также имеет зонарный окрас, только не чёрно-серый, как Стрелка, а ещё примешано рыжего. И Рекс прожил рядом со мною почти четырнадцать лет. Он постарел, у него подбегает моча, всё пропитывается ею и воняет. Особенно отвратительно воняет шерсть. Я каждое утро, последние месяцы, мою возле собаки полы, протираю стены, стираю его тряпки, подстилая другие до четырёх раз в день. Всё это делаю с добавлением стирального порошка, дезинфицирующего раствора «белизна», но запах изо дня в день усиливается. И у меня не проходит горечь от приближающейся утраты.

3

Многое связывает нас с собакой. И чувство вины одна из ниточек в этой связи. Я всегда со строгостью относился к Рексу, начитавшись разных руководств по дрессировке, следовал им. А всё ли там правильно и научно. Теперь, имея опыт, я сомневаюсь во множестве правил и советов. Но когда-то, не имея опыта, эти руководства научили понимать поведение собаки, научили общаться с собакой на понятном ей языке – языке, создаваемом при общении и обучении. Собаки, как и люди, бывают умные и не очень, злые и добрые, трусливые и самоуверенные, а воспитание только открывает эти способности. Тестируя Рекса на сообразительность, в полугодовалом возрасте, я получил результат: ваша собака – Эйнштейн в мире собак. Может быть, тестирование было предвзятым?

Купили мы Рекса в тяжёлые для простых людей времена распада СССР. Казахстан отделился, как и все союзные республики, но денег своих не выпускал, поверив кремлёвским бюрократам – ждали новые рубли. Шёл 1993 год. У всех бывших союзных республик были свои деньги. А в Казахстане старые, обесцененные рубли. А ещё и со всех республик эти рубли свозили в Казахстан и скупали оставшиеся товары. В магазинах пустые прилавки – опустошались, цены росли в геометрической прогрессии. Тогда-то мы и купили щенка за 20 000 «деревянных» рубликов, половина моих отпускных, двадцать пятого сентября.

Как сейчас помню этот день, как пришли в квартиру. Как хозяева вывели мать щенков, высоконогую суку, зонарно-серого окраса, непонравившуюся мне. Я хотел зонарный окрас, но с тёмно-рыжим, и не такую высокую на ногах, и покрепче в костях.

–А сколько щенков осталось, покажите?

–Осталось два. У одного родовой вывих бедра, ну он исправится, а второй…, – и они показали Рекса и назвали сумму.

Мне не понравился щенок, не понравилась его мать, в моих мечтах всё было по-другому, и собака была другой.

–А родители с родословной хотя бы?

–Да, у матери есть родословная. А отец без родословной, но сходите, взгляните на него.