Смерть ей не к лицу

— Ключ Васе уже подбросили. По-моему, это сделала Лариса. Он чуть все не испортил, собирался уехать на весь день… представляете себе убийство, где у убийцы будет стопроцентное алиби? Но она нашла какие-то слова, чтобы задержать его в гостинице. Потом Гена вышел караулить, когда начнется уборка номеров. Коля и Зина пообещали выступить свидетелями и обличить предполагаемого убийцу. Пока все шло по плану. Наташа пообещала не отвечать на звонки, чтобы не испортить эффекта. Когда мы уходили, я поцеловал ей руку… — Голос Глазова дрогнул. — Я и помыслить не мог, что вижу ее тогда живой в последний раз. Она надела какое-то фантастическое платье, накрасилась…

В глазах актера стояли слезы.

— Она лежала на полу, когда вы уходили?

— Нет, она закрыла за нами дверь. В отличном расположении духа мы спустились в ресторан, поодиночке, чтобы не привлекать внимания… Правда, на нас там никто особо и не смотрел. И вот два часа, четверть третьего, в гостинице что-то зашевелилось… Мы с трудом сдерживались, чтобы не хохотать в голос. Приехали «Скорая», полиция, и теперь уже все открыто говорили об убийстве. Тут нам всем стало любопытно, как долго Наташа сможет продержаться. Когда ее увозили в черном мешке, я подумал — вот молодец, ничем себя не выдала, ее действительно приняли за мертвую. Честно говоря, меня вполне устроило бы, если бы она воскресла уже при вас, и не надо было бы приплетать Васю… потому что все это выглядело очень некрасиво.

Павел искоса поглядел на актера, но промолчал.

— Когда мы с вами говорили в первый раз, я сразу же заметил, что вы допрашиваете меня чисто формально, но при этом вас что-то беспокоит.

— Неужели? — довольно холодно уронил его собеседник.

— Я сначала подумал, что вы решили тоже позабавиться — на свой манер — и подыграть нам. Но вам все время звонили, то одни, то другие… и все стало походить на настоящее расследование. Я начал тревожиться. Ни с кем об этом я говорить не мог, потому что меня бы подняли на смех, но…

Следователь шевельнулся в кресле.

— Раз уж вы бывали в номере Натальи Викторовны, скажите мне вот что: она не хранила там нож?

— Нож? Зачем?

— Не знаю. Может быть, фрукты резать, к примеру.

— Нет. — Актер покачал головой. — Вы имеете в виду, что нож, которым ее убили…

— Я просто задал вопрос.

— Ясно. — Глазов задумался. — Я помню, что иногда там появлялись чашки, стаканы, маленькие тарелки… Но никакого ножа я не припомню.

— И когда вы уходили сегодня с остальными участниками розыгрыша, в номере точно не было ножа?

— Не считая бутафорского, который торчал у нее из груди, — нет.

— Вы рассказали мне все, что вам известно?

— Да, и готов в этом поклясться. Когда я последний раз видел Наташу, это было что-то около четверти второго, она была жива и здорова…

— Не припомните, где вы были с двух часов дня до двух тридцати?

— Сидел в ресторане. Там же были все участники розыгрыша, так что вы ошибаетесь… Никто из них не выходил из-за стола, а значит, никто не мог убить Наташу. Если вы не верите мне, спросите у официанток…

Малышко перемотал запись с камеры на экране ноутбука и пристально посмотрел на своего собеседника.

— В 14 часов 12 минут вы вышли из ресторана и прошли через холл, — негромко проговорил Павел. — Вновь вы показываетесь внизу только в 14.24. Где вы были в этот промежуток времени?

— Я? — изумился актер.

— Да. У меня есть запись, и на ней отчетливо вас видно.

— Но я не… — начал Глазов в смущении. — А, да, вспомнил! Я выходил покурить…

— Вы курили один?

— Да, а что, для такого дела необходима компания?

— Вас никто не видел?

— Может быть, и видел. Я не обратил внимания.

— Получается, у вас нет алиби. И вы не можете засвидетельствовать алиби остальных, потому что вы исчезли как раз тогда, когда произошло убийство.

Мясистые щеки Глазова пожелтели, а глаза, казалось, совсем ушли внутрь лица.

— Я не понял, молодой человек. Вы что, меня обвиняете?

— Я не обвиняю вас. Я лишь констатирую факт, что алиби у вас нет.

— Отсюда один шаг до вывода, что я мог зарезать Наташу, — сквозь зубы проговорил актер. — Зачем мне это?

— Если верить другим членам съемочной группы, у вас могли быть причины.

Сказал как пригвоздил. Вот и гадай, какие подвохи скрываются в этой с виду такой дипломатичной фразе. Мало ли что брехливые и языкастые киношники могли ему растрепать, да еще с глазу на глаз…

— Какие именно причины? — Глазов нервно оскалился. — То, что в прошлом я с ней спал? Если я стану убивать всех своих любовниц, то мне, извините, времени ни на что больше не хватит. Кроме того…

— Я вас слушаю.

Андрей не собирался откровенничать, но раз Наташа мертва, ей уже было в высшей степени безразлично, что он о ней скажет. И он решился:

— Мы возобновили наши отношения, если вам интересно. И вообще, у меня никогда не было к Наташе никаких претензий.

— А Николай Смолин? Если вы шли основным блюдом, он, получается, шел на десерт? Или как?

Ах ты сволочь, в бессильной ярости подумал актер. И не смотри, что с виду простачок, у которого молоко на губах не обсохло. На десерт, видите ли!