Смерть экспертизы. Как интернет убивает научные знания

Однако самые вопиющие случаи склонности к подтверждению собственной точки зрения можно найти не в бабушкиных сказках и суевериях невежественных людей, а в конспирологических теориях образованных и интеллигентных людей. В отличие от простых суеверий, конспирологические теории ужасающе сложны и запутанны. Умный человек способен выстроить по-настоящему интересную конспирологическую теорию, и такие теории зачастую предлагают невероятно сложные объяснения. Это серьезные интеллектуальные упражнения как для тех, кто предлагает их, так и для тех, кто их опровергает. В целом суеверия довольно легко опровергнуть. Любой статистик подтвердит, что моя кошка, вероятно, не более и не менее опасна на лестнице, чем любая другая. Просто эти знания сидят у нас глубоко внутри. Вот почему суеверия – не более чем безвредные привычки.

А вот конспирологические теории задевают нас именно в силу сложности. Любое возражение или противоречие лишь порождает еще более каверзную теорию. Конспирологи манипулируют всеми доступными данными, чтобы обосновать свое объяснение. Хуже того, они также указывают на отсутствие доказательств, как на еще более сильное подтверждение их правоты. В конце концов, разве не является лучшим подтверждением действительно эффективного заговора полное отсутствие каких-либо доказательств его существования?

Факты, отсутствие фактов, взаимно противоречащие друг другу факты: все является доказательством. Ничто не способно пошатнуть лежащую в основе всякой теории веру.

Эти виды усложненных объяснений нарушают знаменитый «принцип бритвы Оккама», названный по имени средневекового монаха. Он отстаивал простую идею о том, что мы всегда должны начинать с самого простого объяснения любой вещи или явления, и переходить к более сложным объяснениям, только если есть такая необходимость. Это также называется «принципом бережливости», когда самое правдоподобное объяснение – то, которое требует минимального количества логических умозаключений или натяжек.

Представьте себе, что в соседней комнате раздается шум, а затем слышатся громкие ругательства. Вы бежите в комнату и видите там человека, который держится за ногу и прыгает с гримасой боли на лице. На полу пустой ящик и разбитые бутылки пива. Что произошло?

Большинство из нас, естественно, дадут простое объяснение, что мужчина уронил ящик на пол, ударился об него ногой и выкрикнул от боли бранные слова. Нам приходилось раньше видеть людей, которые ругаются, когда поранятся чем-то. Мы хорошо представляем, как выглядят другие люди, когда испытывают боль. Не нужно строить догадки, чтобы дать разумное объяснение. Возможно, это не будет исчерпывающим объяснением, но это первая здравая оценка на основе доступных нам данных.

Но подождите. А может быть, этот человек – алкоголик, и он ругается потому, что сердится, что уронил ящик, и теперь у него нет пива. А что если этот человек – поборник трезвого образа жизни, и он сам разбил бутылки об пол, проклиная пагубность алкоголя? А еще он может держаться за ногу и прыгать по комнате потому, что он представитель малой народности, живущей далеко в канадской Арктике, где лица людей обычно закрыты парками, и они, прыгая таким образом, выражают печаль (или радость или гнев). А, возможно, он – иностранец, который считает, что определенные грубые англо-саксонские слова на самом деле означают: «Помогите, я уронил себе на ноги ящик пива».

Вот где вступает в силу принцип бережливости. Любая из этих причудливых версий и невероятных возможностей может оказаться правдой. Но было бы смешно сразу же приниматься за столь сложные рассуждения, когда у нас перед глазами есть гораздо более прямое и подходящее объяснение. Мы понятия не имеем, является ли этот человек трезвенником или пьяницей, из Канады он или из Кливленда, и является ли для него английский родным языком. И хоть мы можем провести некоторое расследование, чтобы выяснить, верны ли какие-то из наших версий, начинать с любых из этих предположений значит нарушить законы логики и человеческого опыта.

Если конспирологические теории настолько запутаны и смехотворны, почему же тогда они так завладели умами людей в разных сообществах? И здесь мы не ошибемся: они действительно очень популярны и существовали веками. Современная Америка – не исключение. Так, например, в 1970-е годы писатель Роберт Ладлэм весьма преуспел в создании подобных теорий: из-под его пера вышли невероятно успешные серии романов, включая роман о сообществе убийц политиков, ответственных за убийство президента Франклина Рузвельта. (Но подождите, скажите вы мне: Франклина Делано Рузвельта никто не убивал. Именно.) Ладлэм продал миллионы экземпляров своих книг и создал вымышленного суперубийцу Джейсона Борна – главное действующее лицо в серии прибыльных фильмов двадцать первого века. Книги, фильмы и телесериалы от «Маньчжурского кандидата» 1960-х годов до «Секретных материалов», вышедших тридцать лет спустя, обрели миллионы фанатов.