Смерть — это сон. Белая вдова

— Я верю вам, молодой человек, — сказал ему Мэйн Корнмэн. Затем, выдавив на своем лице некое подобие улыбки, произнес: — Но пока что, самым первым делом, нам нужно хорошенько поразмыслить, а не поддаваться эмоциям. Что стоит за этой внезапной вспышкой насилия после тех многих лет, когда они обходились без этого?

— Ума не приложу, сэр, — сказал Ларри, — разве что они теперь почувствовали, что готовы к тому, чтобы нанести решающий удар и не остановятся уже ни перед чем, лишь бы не подвергать какому-либо риску выполнение графика своих действий. — Произнося эти слова, он нахмурился, ибо ему сейчас было крайне затруднительно беспристрастно даже думать об этом.

— Возможно, — задумчиво произнес толстяк. — Даже, весьма вероятно. Но я все еще придерживаюсь своего первоначального предположения: все это связано с тем, что вы оказались ближе к сердцу заговора, чем этого им хочется. А что вы можете сказать в отношении этой вашей юной леди, этой Иды Стивенс? Она — одна из внучек Аделаиды Стивенс, верно?

— Это, пожалуй, именно так, хотя вот совсем недавно она сказала мне, что почти ничего не знает о своих родителях, — произнес Ларри, затем добавил будто невзначай: — Она хотела, чтобы я отправился вместе с нею на Сулла Кэй, остров где-то неподалеку от Флориды, навестить ее бабушку и вот там и получить от нее кое-какие разъяснения. Я решительно отверг это предложение.

— Вы ЧТО? — взревел Мэйн Корнмэн, прямо-таки подпрыгнув над столом и изо всей силы трахнув своим огромным кулачищем по столешнице. — Вы отказались поехать на юг с этой девушкой после того, о чем мы рассказали вам вчера?

Ларри едва не поперхнулся от такой неожиданной вспышки гнева толстяка и почувствовал, как краснеет.

— Я ничего не мог с этим поделать. Она ведь к тому же еще и призналась, что это именно она поставили ИХ в известность о том, что Нед назначил мне встречу на сегодняшнее утро.

— И как по-вашему, бедняге Неду пришлось бы по душе узнать, что он погиб понапрасну — только из-за того, что какой-то совсем еще не оперившийся юный идиот, которого он считал своим другом, вдруг взял да и порешил, что это не имеет смысла или у него просто не хватило духу предвидеть ход событий хотя бы на один шаг вперед?

— Я… мне кажется, ему это было бы не по душе, — жалким тоном промямлил Ларри.

— И вы еще в состоянии так спокойно говорить об этом! — продолжал неистовствовать Корнмэн. — И более того… более того… — гнев его мало-помалу стал улетучиваться, он нервно провел пальцами по своим редеющим на голове волосам. — Ладно, — устало произнес он. — Может быть, это только поможет вам лучше понять смысл происходящего. Аделаида Стивенс — это имя, разумеется, вымышленное — была той молодой женщиной, у которой хватило смелости более двадцати с чем-то лет тому назад обратиться ко мне с предложением либо ограничить всю мою научную деятельность исследования по партегенезу, либо… — он сделал красноречивый жест.

— Вот как, сэр? — воскликнул Ларри. — Боже мой, но ведь я не имел об этом ни малейшего представления!

— Разумеется, не имели, — устало произнес толстяк. — Именно из-за того, что Ида переехала в Бостон, я послал туда Неда. Внучки Аделаиды Стивенс, все до единой, являются носителями характерных для амазонок черт. Мне очень жаль детей мужского пола, которых им доводится рожать. Вся беда в том, что у этих бедняг, сыновей Аделаиды, прежде, чем они умирали, появилось потомство. Она прямо-таки принуждала их к этому.

— Какая гнусность! — в ужасе воскликнул Ларри.

Мэйн Корнмэн искоса поглядел на Ларри.

— Сынок, когда происходит нечто в самом деле космического масштаба, это всегда сопровождается самыми невероятными гнусностями, а этот заговор — событие наибольшего космического масштаба, которому довелось случиться в этой части вселенной после того, как взорвалась планета между Марсом и Юпитером и превратилась в скопище астероидов. Это сама природа в действии — событие того же порядка, что и пожирание самкой паука «черная вдова» самца, с которым она случалась, чтобы забеременеть. Только эти вот вдовы — белые, во всяком случае, внешне, в большинстве своем.

— Понимаю, — произнес Ларри. Странно, но теперь он испытывал острую жалость к Иде, которая ничего не знала о своих родителях и была воспитана в таком мерзком окружении. — А Долорес? Неужели вы так и оставите ее безнаказанной?

— Когда-нибудь я обязательно ее уничтожу, если к тому времени она сама не убьет меня первая, — равнодушным тоном произнес толстяк, считая это как бы само собой разумеющимся. — Между прочим, она — тоже одна из внучек Аделаиды.

— Но ведь между Идой и ею нет ни малейшего внешнего сходства, — попытался было возразить Ларри, не в состоянии постичь такое близкое родство между этими девушками.

— Вам известен закон Менделя, — отрывисто произнес Корнмэн, — или хотя бы Лысенко. Почему это между ними должно быть сходство? — Задумавшись на несколько секунд, он добавил: — Вы вот только что упомянули о том, что девушка почти ничего не знает о своих родителях?