Смерть героя

Из Лондона он проехал прямиком в Этапль и несколько дней жил здесь в палатке под соснами, на склоне песчаного холма. На фронт прибыло множество офицеров, и спать приходилось вчетвером в одной палатке. На взгляд Уинтерборна, места хватало с избытком, но остальные трое — младшие офицеры, впервые попавшие во Францию, – жаловались, что им негде расставить свои походные койки и они вынуждены довольствоваться спальными мешками. Уинтерборн не трудился везти с собой койку, зная, что вряд ли часто придется на ней спать.

В Этапле даже и офицеры, хоть им живется свободнее, не знали, как убить время. Столовой служила большая палатка, по которой гуляли сквозняки; зато имелся кинематограф, и Уинтерборн бывал там каждый вечер. На базе служило много женщин, и он заметил, что некоторые беременны. Как видно, никто и не пытался это скрывать; что ж, рождаемость в Англии быстро падает, а младенцы совершенно необходимы для следующей войны. Кладбище, с тех пор как Уинтерборн несколько месяцев назад в последний раз видел его из окна вагона, разрослось вдвое. Дорого, должно быть, обошлось тогда наступление на Ипре. Вон на сколько акров тянутся деревянные кресты — старые уже покосились, потемнели от непогоды, новые упрямо продвигаются все дальше в дюны. А теперь вот разгром на Сомме. Хэг отдал приказ — ни шагу назад, Фош возглавил командование союзными войсками,[303] в Америку летят отчаянные мольбы немедленно прислать подкрепление. И все же фронт день за днем подается назад под нажимом непрерывных немецких атак. Похоже, что эта война никогда не кончится.

В Этапле Уинтерборн получил назначение во 2-ю роту 9-го батальона Фодерширского полка; вместе с ним туда направлялись десятка полтора младших офицеров, почти никто из них на фронте еще не бывал. Батальон в эти дни находился на отдыхе в крохотной деревушке, милях в двадцати позади М. Фодерширский полк входил в одну из тех самых дивизий, что были разбиты вдребезги, батальон понес тяжелые потери, выбыли из строя почти все офицеры, в том числе сам полковник, и большая часть рядового состава. Новый командир батальона — в прошлом капрал регулярных войск — в офицеры был произведен в самом начале войны; сноровка и педантизм старого служаки помогли ему выдвинуться, и теперь он получил временное звание подполковника. Он был не боец, не воин, но мастер муштровать и обучать. Грубил и запугивал людей, точно сержант-инструктор на плацу, и его «метод обучения» заключался в том, чтобы всем своим подчиненным, будь то офицеры или рядовые солдаты, с утра до ночи не давать ни минуты покоя. После недельного «отдыха» под его командой Уинтерборн так вымотался, словно провел эту неделю на передовой. Еще не обстрелянные офицеры выбились из сил и пали духом.

Впрочем, справедливости ради надо сказать, что подполковнику Стрейкеру приходилось тяжко и, не старайся он так явно дорваться до чинов и званий, карабкаясь в гору хотя бы и по спинам своих подчиненных, Уинтерборн ему посочувствовал бы. От прежнего батальона мало что уцелело. Из старых офицеров остались четверо, в том числе адъютант командира; были еще несколько старых унтер-офицеров да горсточка солдат — больше штабные и сигнальщики. И ни одного пулеметчика. Две роты целиком попали в плен, оставшиеся пробились из окружения ценою огромных потерь. А взамен прислали желторотых новобранцев, почти необученных восемнадцатилетних юнцов, – у многих поджилки тряслись при одной мысли об окопах. Чтобы восполнить нехватку унтер-офицеров, пришлось давать повышение чуть ли не каждому, кто успел понюхать пороха, даже полуграмотным обозникам, которые и подписаться толком не умели.

Уинтерборн надеялся, что поначалу он будет на фронте сверхштатным офицером и, находясь неотлучно при командирах более опытных, присматриваясь к ним в деле, постепенно освоится с новыми обязанностями. Он ужаснулся, когда его сразу же поставили командовать второй ротой, хотя это и польстило немножко его самолюбию. Так или иначе, это было неизбежно. Некоторые из новых офицеров были совсем еще мальчики; другие — добровольцы из службы тыла, прекрасно знавшие свое дело, но понятия не имевшие об окопной войне; и, наконец, «незаменимые» служащие, за которых упорно держались коммерческие фирмы вплоть до переосвидетельствования 1917 года. Под началом Уинтерборна оказались четыре младших офицера — Хатчинсон, Кобболд, Пэйн и Раштон. Все неплохие ребята, но трое вообще впервые попали в армию, а четвертый побывал только в Египте.