Смерть и креативный директор

– Это разные вещи. Сама видишь, что не о том она говорит. По-своему переиначила.

– А что, не так разве? – заволновалась Татьяна.

– Так, малыш, так, – устало проговорил муж. – Да не совсем. Понимаешь, Олесь, она только до руки моей дотронулась, а у меня по телу волна прошла с головы до… копчика. А потом посмотрела на меня… Я такую в ней ощутил власть обволакивающую… Могущество, что ли… И она точно знала, зараза, что этим могуществом сумеет любого мужика пригнуть, кого ей только заблагорассудится… И при этом такие обещания зашквальные в ее взгляде были, что у меня в мозгах все перемешалось. Хищная гениальная самка, понимаешь? Нет? Я так и думал.

– Но что-то демоническое в ней все-таки есть! – упрямо сказала Татьяна. – То есть было.

– Ну, хорошо, хорошо, малыш, было. Спасибо, что оправдать меня стараешься.

«Она старается для себя самой, дубина! – сердито подумала Олеся. – Ей так проще тебя простить, кобеля блудливого».

Справедливости ради стоит заметить, не наблюдалось раньше за зятем ничего такого… кобелиного. Однако и на старуху бывает проруха. Или лучше про тихий омут поговорку вспомнить?

Олеся его спросила иронично:

– И это все? Взглянула на тебя влажным взором, ты и поплыл?

– Влажным? Пожалуй, нет. Она была классом выше, чтобы вульгарными приемами пользоваться. Да и ни к чему ей было. Их, таких опасных, единицы, должно быть. Лично я сталкиваюсь впервые, но наслышан. К тому же психолог была неплохой, а может, просто опыт. Короче. Она мне сказала: «Отдохните, хватит уже. Ваша спутница из вас клоуна делает».

– Это она о чем?

– Это она о нашем с Витей флирте… – прогундосила сестра и снова зарыдала, на этот раз от стыда и унижения, как рассудила про себя Олеся.

– Ясно. Этим она тебя и сделала, дружок. И ни при чем тут флюиды. Идиотское мужское самолюбие, я права? Если ошибаюсь, ответь, почему не одернул ее и не сообщил, что Танька тебе жена, а не какая-то «спутница»! Я лично думаю, что ты побоялся острот про мужа на коротком поводке. Или тебе все-таки захотелось побыть немножко холостяком на этом приеме?

– Ааа!!! – возмущенно-жалобно выкрикнула Танька и резко приподнялась на диване, облокотившись рукой о сиденье: волосы взлохмачены, глаза безумные. – Что ты несешь, Лёлька?! Мне и так фигово, а ты тут такие вещи измышляешь!.. Витя, скажи ей!

– Твоя сестра просто не в курсе, – сердито ответил Виталий, а Олесе сказал: – Михеев нас с Татьяной как супругов всем остальным представил, и Лариса это хорошо слышала. А Таню она назвала моей спутницей, чтобы статус ее понизить. Как мне думается.

– Но ты ее не поправил! Почему? – требовательно спросила Олеся.

– По кочану, – огрызнулся зять. – Может, не хотел разговор продолжать. Не понравилась мне моя реакция на эту русалку, вот я и решил купировать контакт. Такую версию ты принимаешь?

– Допустим. Хотя тот факт, что ты отмолчался, сильно похоже на предательство. Тем не менее, я тебе верю. Но ответь, пожалуйста: вот когда Турчина тебя под ручку ухватила и на танец повела, отчего отказать не смог? Потому что не захотел? Чтобы смешным не выглядеть? Типа, не подкаблучник ты, а вольный казак? Если бы отказался, то и беды бы не произошло. Не устроила бы Танька скандал в результате, и никто бы впоследствии не заподозрил ее в преступлении по причине наличия мотива.

– Слушай, Лёля, ну не мучь ты меня!.. Виноват, признаюсь, и перед Таней повинился, но что я еще могу сделать? Я же говорю, взял бы на себя, да алиби железное.

– Про алиби отдельный вопрос. Всем известно: если оно железное, это очень подозрительно. Кто тебе его обеспечил, алиби твое?

Танька перестала хлюпать и взглянула на Виталия округлившимися глазами. Быстро вскочила с дивана и кинулась ему на шею. Ликующе проговорила:

– Так это ты прихлопнул гадину! Да, Витька, ты? А я, кретинка, думала, что тебе все равно… А ты…

– Нет, малыш, нет, – освобождаясь от ее объятий и снова устраивая на диван, проговорил Виталий. – Это был не я. И не ты. Тебе просто не повезло. Ты оказалась не в то время и не в том месте.

Танька сникла. Подтянула колени к подбородку, уткнулась в них носом. Виталий укутал ее пледом. Она дернула плечом.

«Напрасно она так, – неодобрительно подумала Олеся. – Хотя… Будь ты на ее месте, неизвестно, как бы себя повела».

– Ну, рассказывай, что сам делал и где был в момент преступления, – потребовала Олеся.

– Зачем тебе подробности? – набычился зять. – Достаточно того, что я не мог его совершить. У меня…

– Алиби, я помню, – оборвала его Олеся. – Видишь ли, Витя… Те люди из полиции, которые Танькино дело вели, вполне могут считаться высокими профессионалами, и, скорее всего, ими являются. Но для них моя сестра – проходной персонаж и обезличенный к тому же. И разбирались они в этом деле по многажды отработанной схеме, дающей быстрый результат. Они его и получили быстро. Я – дилетант. Я меньше, чем дилетант. Но Танька для меня – это Танька. Поэтому я выискивать буду любую зацепку, чтобы увидеть то, что предпочли не заметить они. Увижу и до них донесу. Донесу, будь уверен. Поэтому кончай пузыриться и выкладывай все по порядку.