Смерть и креативный директор

Данное допущение ничего Олесе не дает, ибо круг подозреваемых не сужает.

Но она и не собиралась вычислять убийцу, верно? Она собиралась фантазировать на тему, как оно все произошло.

И при этом у нее ничего не получается.

Нужны мотивы преступления, а значит, Звягиной необходима информация о том, как связаны между собой покойная Турчина и ныне здравствующие махеевские гости – каждый в отдельности и возможными группами.

«Выяснить-то, конечно, нужно, – раздраженно подумала она. – Да только не с моими полномочиями».

И кстати, а что ты, дорогая, намереваешься сделать, когда и если сочинишь сценарий с однозначным результатом? Пойдешь в органы и предложишь следователю свой сюжет к рассмотрению? Ты уже догадалась, как он отреагирует?

Значит, нужно вычислять убийцу? А не просто сценарий ваять?

Значит, нужно вычислять.

А она не умеет.

При полном отсутствии фактической базы – тем более не умеет.

Нужно базу пополнить. Съездить, посмотреть, поговорить. Только кто с тобой разговаривать будет, милочка?

А вот тут вы извините, тут наша территория. Мы такой сценарий для встречи придумаем, что и поговорят, и разговорятся. Но ей прикрытие понадобится, авторитетное, безусловное, на время – на один, буквально, раз.

И утром она позвонила Максу Коновалову.

– Дэ, – неприязненно отозвалась трубка, и Олеся вдруг оробела, почувствовав, как холодок скользнул под ложечкой противной змейкой, хотя на приветливый тон собеседника она не рассчитывала.

– Максим? – зачем-то спросила она.

Трубка сердито сопнула.

– Все еще сердишься, – проявила догадливость Олеся, получив в ответ грубое: «Что надо?»

– На всякий случай звоню, не волнуйся. Чисто на всякий случай. Чтобы отработать вариант и вычеркнуть из списка.

«Сейчас трубку бросит», – испугалась она и поспешила добавить:

– Мне нужно официальное прикрытие, чтобы в один дом впустили и поговорили, но, наверно, это не в твоей компетенции.

Максим кисло хмыкнул:

– Аферу замыслила? И отчего ты решила, что я тебе буду помогать?

– Авантюру, Максим, авантюру, – ответила Олеся. – А помогать ты мне будешь в благодарность, что я с Настёной уроки делаю, когда ты, папашка фигов, на службе пропадаешь.

– С ней моя мать делает уроки! – возмутился мент Коновалов, не соглашаясь с очевидным.

– Ага. Конечно. А то ты не знаешь, – язвительно парировала Звягина.

Он молчал, не зная, как поступить.

Что значит – как? Ты можешь сбросить звонок. Решайся. И фиг с ним, с предложенным шансом.

Макс пребывал в наипоганейшем настроении почти полмесяца, и работа валилась из рук, и напиться жутко хотелось, но позволить этого он себе не мог. Точнее – не хотел. Что он – слабак, хлюпик бесхребетный, который из-за какой-то дуры-бабы будет напиваться в хлам? Себя не уважать, честное слово.

Он проговорил, изобразив, что с неохотой:

– Излагай.

– Только при личной встрече, – категорично сказала Олеся, и он пришел.

Правда, не один.

В ее доме он был второй раз, а первый случился две недели назад, тоже в субботу. Сегодня Олеся решила принять его в кухне, сознательно не пригласив в комнату, дабы не вызывать в уме ненужных ассоциаций, связанных с размолвкой, больше похожей на постыдный дебош, причем определение это смело можно отнести к обоим участникам инцидента.

В тот раз он явился без приглашения, хотя и предупредил, позвонив по телефону, что через минуту зайдет.

Разволновалась она жутко. Ну, и обрадовалась, конечно.

Проговорила поспешно: «Лучше через десять. Не надо через минуту», и кинулась переодеваться.

Этим летом Настя, закончив первый класс, снова переехала к бабе Ане, и Максим Коновалов два раза в неделю или немного чаще навещал своих близких родственниц.

Олеся боялась верить, но теперь, встречаясь случайно в подъезде или на дорожке перед домом, Макс смотрел на нее потеплевшим взглядом, в котором отсутствовала обычная ирония. Более того, она и радость приметила в его глазах, хотя исчезала она так быстро, что и не поймешь, была ли.

Макс иногда заговаривал с ней, интересовался, как дела и тому подобное, и Олеся отвечала, что все у нее в порядке. От этих крупиц внимания она ликовала, словно шестиклассница, влюбившаяся в выпускника и поймавшая наконец его заинтересованный взгляд.

Ближе к сентябрю Коновалову удалось совершить сложную сделку с недвижимостью: продать две однокомнатные квартиры – свою собственную и Анны Ильиничны – и сразу же приобрести трешку в этом же доме, но через подъезд, что, безусловно, Олесю обрадовало. Теперь она чаще будет встречаться с мужчиной своей мечты, и он тоже будет видеть ее чаще. А это значит – как авторитетно заявляла Надежда Михайловна – «жертве» некуда будет деться, втрескается, как миленький, со всеми вытекающими из данного факта последствиями. Правда, произойдет это лишь в том случае, если «ловец» проявит находчивость и упорство. А Олеся проявит, не овца она все же.

Пользоваться примитивными приемами, как например: пригласить кавалера в гости, нарядившись в полупрозрачный пеньюар, под которым не будет из одежды ничего, или, опять же, пригласив, напоить алкоголем с минимумом закуски, дабы у того развязались язык и руки, она не собиралась.