Смерть и приятные голоса (= Губительно приятные голоса)

Я не стал надевать кепи, волосы мои топорщились на легком ветру, я чувствовал себя конкистадором, вопреки страху отправившимся к неизведанным широтам. Я оглянулся и посмотрел на дом. Теперь, с зашторенными окнами, он выглядел совсем необитаемым. Я так же, как и возлюбленный Мод {Мод - героиня одноименной поэмы английского поэта Альфреда Теннисона, дочь помещика, влюбленная в бедняка}, "знал, что за шторой белой, словно саван, лишь сон таится, но с дрожью подумал: не вечным ли сном смежены чьи-то ресницы". Я пошел куда глаза глядят. До сих пор не знаю, что заставило меня выбрать тропку, ведущую к зарослям рододендронов, а не ту, что вела к пруду с лилиями или к дороге. Когда я подошел к кустарнику, птицы уже слегка угомонились, звонкое взволнованное щебетание сменилось размеренным посвистыванием и пощелкиванием, лишь напоминавшее звуки свирели пение черных дроздов не сбавляло силы, заглушая все прочие звуки.

Но вот тропинка нырнула под раскидистый куст. Задрав голову, я посмотрел на густые ветки - я и не знал, что рододендроны бывают такими высокими...

Под одним из таких кустов-великанов я его и нашел, совсем неподалеку от главной тропинки. Заметил под нижними ветками подошвы мужских ботинок. Сначала подумал, что это вор или какой-нибудь браконьер. Но приглядевшись, увидел, что туфли лакированные, а штанины брюк - из дорогого материала, с идеально заглаженной складкой. Брюки были совершенно новыми, без единого пятнышка или потертости.

Я наклонился и раздвинул ветки...

Он лежал ничком, правая рука была сжата в кулак, и полна смятых листьев: видимо, во время агонии умирающий схватился за ветку. Неестественно выгнутая левая рука покоилась под головой - лоб упирался в запястье. Была видна задняя часть белейшего отложного воротничка и запонка на манжете. Судя по этой манжете, пиджак был застегнут, и поэтому рукав сдвинулся, когда незнакомец упал. Мне была видна округлая желтовато-смуглая щека и густая шевелюра из прямых черных как вороново крыло волос. Я прикоснулся указательным пальцем к смуглому виску, но было и так понятно, что этот человек мертв, и уже несколько часов. Через секунду я уже мчался что было сил к дому. Толкнув наружную дверь, которую я, оказывается, оставил полуоткрытой, я отворил дверь внутреннюю и понесся, перепрыгивая через ступеньки, к сэру Фредерику, спальня которого располагалась рядом с апартаментами Марселя.

Он открыл сразу же, как только я постучал. Я ворвался внутрь. С невольным восхищением я отметил про себя, что доктор и в пижаме выглядит весьма импозантно; волосы сэра Фредерика почти не разлохматились, и каким-то образом он уже успел облачиться в халат и даже вооружиться моноклем.

- Там... в кустах... мертвец,- еле дыша после бешеной пробежки, пробормотал я, но уже немного успокоившись, потому что знал: сейчас мне объяснят, что делать дальше. А что-то делать было необходимо.

- Кто он?- спросил сэр Фредерик, мигом стряхнув с себя остатки сна.

- Не знаю. Но точно не из поместья.

Сэр Фредерик кивнул, явно тайком обрадовавшись.

- Только мне почему-то кажется,- продолжил я, чуть отдышавшись,- что это может быть кто-то... в общем, сэр, вы не сходите туда со мной? Вы обязательно должны его осмотреть. Именно вы.

- Но что же я могу сделать, мой мальчик? Медицина тут уже бессильна, если вы совершенно уверены в своем заключении.- Он цепко на меня посмотрел и понял, что я уверен на все сто процентов.- Ну, так и быть! Подождите в холле, пока я оденусь. Это займет три минуты.

И действительно через три минуты, почти секунда в секунду, он появился в холле, свежий и подтянутый, впору хоть ехать на раут, только вместо галстука на шее красовался белый шелковый шарф. Я панически боялся, что сейчас проснется кто-то из прислуги, но нам, слава богу, удалось выскользнуть незаметно. Я повел его к тому проклятому месту. Пока мы шли, сэр Фредерик больше ни о чем не спрашивал. В саду стало гораздо светлее, и птицы почти уже не подавали голоса. Умолкли даже главные певуны - черные дрозды.

Когда мы пришли, сэр Фредерик тут же приблизился к телу и наклонился над ним. Я тоже собрался подойти, но он предостерегающе махнул рукой.

- Не нужно оставлять лишние следы. Стойте пока на тропинке, а потом пройдете по моим следам.

Его руки легко и уверенно двигались рядом с головой и спиной покойного. В какой-то момент я увидел, как его палец замер у маленькой дырочки в пиджаке, прямо под лопаткой.

- Застрелен,- сказал сэр Фредерик,- стреляли в спину, но, думаю, с довольно-таки порядочного расстояния. Впрочем, это пусть определяет полиция. А теперь, Сиборн, я хочу аккуратненько перевернуть тело, чтобы можно было увидеть лицо. Это, в сущности, не бог весть какая крамола. Степень rigor {Окоченения (лат.)} уже такая, что мы потом без проблем уложим его на прежнее место. Но это, конечно, все же нарушение правил. Так что лучше забудьте о том, что я сейчас сделаю. До тех пор пока я не разрешу вам меня изобличить.