Смерть и приключения Ефросиньи Прекрасной

Стою и чувствую, как взрослею,
У стен есть плотность и глубина,
У плоти есть под корою змеи,
Улыбка Кали слегка злобна.
Остра печаль, одиноки черви,
Безликий сфинкс не пускает слез.
Веревка — это не просто вервие,
Внутри и так перепилен трос.
Увитый матчем щербленых кнопок
Кассир-привратник глядит в дупло,
Жует билеты, небрит и робок,
А время роли уже пошло.
Театр открыт как коробка снизу,
Видны запыленные кишки,
Пернатый клоун идет карнизом
И шлет измученные смешки.
Учите текст, шевеля глазами,
Пока предсердие ловит такт.
Наш главный чем-то все время занят,
Не надо плакать, у нас аншлаг.
Ступни к стропилам небес прижаты,
Башка стучит в мировое дно:
Извне все это висит как вата,
А изнутри как в гробу темно.
Красива участь кривых амуров,
Босых цариц в зоопарке сцен,
Ты эпизод — ты взлетаешь хмуро
И попадаешь не в бровь, а в плен.
А наверху все пески да точки,
Овалы клетки, щенки химер:
Ты не попал в них настолько точно,
Что аплодировал весь партер.
В глазах по лампочке, в ребрах дырка,
Астральный ветер, картонный член.
Я сирота, я умею зыркать,
И нажимать, и стрелять с колен.
Ты будешь в платье из красных буден
Кружить смещенный ногами пол,
Но ты не знаешь, кто эти люди,
К которым ты, наконец, пришел.

клаустрофобия

это новый виток одиночества
или всего лишь очередной приступ клаустрофобии?
м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м
птица времени хищная опять мучишь меня
зачем я печальна тобой
когда идешь мне
летишь мной
мней мно мну…
клаус троф об и я.
рысь не грызь брысь!
сыгоре улын ыл
гранзай аголант
залгар ао
крелой с и.

Когда я была человеком

Когда я была человеком,
Я не умела летать.
Меня уважали вещи
За сутулую стать.
Меня презирали кошки,
Но камни молчали вслед,
А люди боялись того, что
Чего-то во мне нет.
Я ела из глиняной миски
Железным предметом суп
И не понимала смысла
В сближеньи горячих губ.
Земля колобком каталась,
А я недвижно ждала,
Когда надавят на жалость
Истошные колокола.
И вздрогнут грудями девки,
А мужики струхнут:
Ведь Бог похож на возницу,
В руке держащего кнут,
В глазах его вспышки молний,
А в голосе — нежный гром.
Любовь его — это волны,
Их не исчерпать ведром.
А пробужденье похоже
На двухнедельный оргазм,
И те, кто на небо вхожи,
Зачем-то прячутся в грязь.
Кусают за ноги звери,
И в темечко каплет уют,
В нас Бог пытается верить,
Суд входит. И все встают.

Сказка о несбыточной любви к воздушному змею