Смерть и прочие хэппи-энды

Я даже купила вентилятор-обогреватель – но кажется, он умеет нагревать воздух только прямо перед собой, так что приходится постоянно менять его положение.

Я устроила рождественский пикник на коврике перед диваном. Куриные крылышки, колбаски с острым томатным соусом и сладкие рождественские пирожки с баллончиком взбитых сливок в качестве десерта. В проигрывателе – компакт-диск с рождественскими песнями на повторе. Я не хотела прогадать в создании праздничной атмосферы.

Гарри принесет просекко. Я позволю себе один бокал – в честь особого, праздничного случая. А затем мы будем смотреть «Замечательную жизнь» – рождественскую классику, для разнообразия. Не думаю, что Гарри станет возражать против некоторой слащавости. Я жива, и мы вместе! Вот что имеет значение. И я в восторге от того, что уже почти на тринадцатой неделе. Однако время от времени на глаза наворачиваются слезы. Знаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать.

Иногда я чувствую больше эмоций, оглядываясь назад на пережитое, чем когда собственно переживала это. Однако теперь можно начинать смотреть и в будущее.

Я уже виделась с доктором по поводу подготовки к родам. Мне даже назначили акушерку в больнице. Это важно, особенно для меня. Я так радуюсь, что сумела миновать свою опасную зону. Хотя и по-прежнему беспокоюсь об уязвимости ребенка, но, вероятно, я буду беспокоиться об этом всю беременность. И в промежутках между приступами тревоги я пытаюсь уверить себя, что все будет хорошо. Все будет отлично. Потому что это лучшее время года!

Сегодня я надела костюм-комбинезон. Это лучшее решение, когда вы не знаете, что надеть и как сказать любимому мужчине, что беременны. Причем беременны не от него. Так что я одета как кролик, с большими бело-розовыми ушами и коротким хвостом, который приходится отодвигать всякий раз, когда я сажусь, потому что иначе кажется, будто я сижу на чьей-то ноге.

Да, я выгляжу глупо, но почему бы и нет? Это заставит Гарри рассмеяться, а лишний смех мне в этот вечер не помешает…

Гарри стоит на пороге с большой сумкой в руке и изучает меня с таким видом, будто не знает, смеяться ему или плакать.

– Милый наряд, – наконец замечает он.

– Спасибо, – отзываюсь я. – Он неудобен при посещении туалета, но зато я могу съесть все пирожки. – Я оттягиваю розовую пушистую ткань на животе, с гордостью демонстрируя объем свободного места.

– Впечатляет, – произносит Гарри, но таким тоном, словно не впечатлен.

Он снимает свое пальто, проскальзывает мимо меня в гостиную и оглядывается, оценивая украшения и ужин в виде пикника, разложенного на полу.

– А что это за надпись «ох-ох-ох» в твоем окне?

Я указываю на светящуюся табличку:

– Теперь ты можешь прочесть это изнутри!

– О, точно! – говорит Гарри, даже не улыбнувшись. Странный он какой-то. Определенно странный. И, конечно, совершенно не готов к Рождеству.

– Обнимемся? – предлагаю я. – Кстати, я тоже рада тебя видеть.

– Извини, – спохватывается он и обнимает меня. От него пахнет как-то по-другому.

– Новый лосьон для бритья? Приятный.

– Я им всегда пользуюсь.

– Нет, это другой.

– Ладно, другой.

«Да что с ним такое?» – думаю я, но на самом деле не хочу знать. Не сегодня. Я не желаю узнавать о еще одной плохой неделе или о неудаче с выставкой в Санта-Барбаре. Мне не хочется слышать ничего плохого. А хочется мне, чтобы это был прекрасный день счастья, смеха и добра для всех мужчин. И женщин. И детей. Особенно для детей.

Гарри одет в черную теплую рубашку-поло и черные шерстяные брюки. Подготовился, значит, для визита в мой холодный дом.

Возможно, на нем еще и термобелье.

Он открывает свою сумку, без всякой торжественности вынимает оттуда пару бутылок просекко и произносит:

– Господи, как здесь душно. – Он расстегивает ворот рубашки.

– Вуаля, – я гордо указываю на жужжащего обогревательного монстра в углу. – Купила в магазине «Всё за фунт». Я малость выбилась из бюджета и скупила полмагазина.

– Ага, – Гарри смотрит на табличку с надписью «Хо-хо-хо» и мерцающую елку. – Тогда, кажется, я знаю, чего ожидать там, – он кивает на одинокий сверток.

– Вовсе нет! – возражаю я оскорбленно. – Подарок для тебя я купила не в том магазине.

– Вот, – Гарри протягивает мне маленькую фиолетовую коробочку с серебряным бантом. – С Рождеством.

– С Рождеством! – Я энергично ее встряхиваю. – Только не говори. Это золотая печенька «Малломар»?

– Не смешно.

– Тогда серебряная. Золотая – это, пожалуй, было бы слишком жирно… Да брось, Гарри, улыбнись.

– Это реально прекрасный подарок. Я с ног сбился, чтобы найти его.

– Упс. Ладно. Спасибо.

Это из-за смены поясов, наверно. Он еще не отошел после перелета.

Мне придется постараться, чтобы развеселить его. Видимо, он пока не проникся праздничным духом. Когда мы раньше праздновали Рождество и Новый год, мы ведь действительно веселились. И Гарри не видел, сколько усилий я вкладывала в праздники, пока они не начинали надоедать. А в этом году я, как никогда, полна сил.

Я протягиваю ему фиолетовую коробочку обратно.

– Ты должен положить это под елку. Давай сперва все съедим, а потом начнем открывать подарки.