Смерть и солнце

Девушка сошла с тропинки и направилась к нему.

- Прости меня, - сказал южанин, когда она подошла поближе. - Я не должен был этого делать. Приглашать тебя на танец.

- Ты тут ни при чем. Ты ведь даже не знаешь Альверина, - возразила Лейда. - Это мне не следовало соглашаться.

- Почему ты думаешь, что я его не знаю? - спросил Рикс, проигнорировав ее последние слова. - Мы познакомились в Каларии. Он помог мне, когда лорд Ирем хотел отказать Лесному братству в праве присоединиться к армии. А потом, когда я получил Семиконечную звезду, сэр Альверин пришел ко мне и предложил мне свою дружбу.

- Правда?.. - удивилась Лейда. - Он об этом не рассказывал.

- Если хочешь... - с сомнением начал Рикс. - Если хочешь, я могу рассказать сам.

- Конечно же, хочу! - сказала Лейда. И даже удивилась - и чего она, в самом-то деле, так расстроилась из-за одного дурацкого танца? Завтра же она встретится с Альверином и все ему объяснит. И он, конечно же, ее поймет. А Рикс... южанин неприкрыто сожалел о том, что невольно доставил ей неприятности. Ничего, все это со временем уладится, и они смогут быть друзьями.

- Рассказывай, - велела она юноше.

И он действительно начал рассказывать - сначала о мессере Альверине, а потом, мало-помалу отвлекаясь, просто о войне. Лейда слушала с нараставшим напряжением. Все это оказалось совершенно не похоже на те истории, которыми ее обычно развлекал Финн-Флаэн. Она только сейчас начала понимать, что на повеселившее ее когда-то ограбление обоза мародеров толкнул страшный голод и глубокое отчаяние. И невольно поразилась - почему эта простая мысль не посещала ее раньше?.. Неизвестно, был ли Рикс талантливым рассказчиком, но с какого-то момента слова полились из него, словно кровь из раны, и Лейда каким-то шестым чувством ощутила, что он впервые говорит все это вслух. Может быть, те или иные эпизоды из этой истории всплывали в его разговорах с сэром Иремом или кем-то еще, но все это рассказывалось разве что урывками, случайными обмолвками, а вот так связно, от начала до конца - ни с кем и никогда.

Той ночью, когда Лейда, наконец, вернулась в свою комнату и, отослав служанку, со свечой, осталась в темноте, она плотно закрыла дверь и, прислонившись к ней спиной, с минуту молча и бездумно смотрела прямо перед собой. Потом спокойствие ей изменило, и она расплакалась - тихо, взахлеб, кусая губы, чтобы всхлипывания случайно не услышал кто-нибудь из слуг. Внутри у нее что-то сжималось - все сильнее и сильнее, до сухого жжения в груди, до непривычно острой боли... Лейда и сама не понимала, почему рассказ "дан-Энрикса" произвел на нее такое впечатление. Но Рикс, который еще этим утром был в ее глазах всего лишь старым другом Лисси, увлечение которого приятно льстило Лейде, вдруг предстал перед ней в совершенно новом свете. Думая о том, сколько ему пришлось перестрадать, Лейда невольно поражалась, что южанину всего пятнадцать лет. В саду, когда Рикс вывалил перед ней всю свою историю, Лейда совсем забыла о различии в их возрасте. Она видела только темный силуэт южанина, который прислонился спиной к дереву, и слышала его голос - низкий, хрипловатый, совершенно не такой, как раньше. В тот момент оруженосец коадъютора выглядел совсем взрослым, а усталые интонации, порой проскальзывающие в его голосе, вызывали удивительное ощущение, что он намного старше самой Лейды. Словно энониец прожил уже очень-очень много лет и успел на собственной шкуре испытать такое, чего его собеседница не могла даже вообразить. Впрочем, разве это было не так?.. Ей никогда не приходилось видеть конный строй, несущийся через долину, и охваченные пламенем деревни. Она не могла представить, что испытывает человек, из которого пытаются достать застрявшую стрелу. И, уж конечно, она никогда не видела, как ее друзей пытают "Горностаи", не врывалась сквозь пролом в стене в горящий город, не долбила заступом мерзлую землю для могил...