Смерть и жизнь рядом

Нестор проводит рукой под рубахой: пистолет на месте. И гранаты на месте. Двух гранат, конечно, мало, однако можно быть уверенным, что скучать не придется, если уж выпадет судьба свернуть к черту в зубы, а не на партизанскую базу. Сопровождать его будет веселая компания — за это уж он ручается. А уголька им сегодня все равно не видать. И не только сегодня…

— Нестор!

Вот тебе и раз: похоже, что зовет Сукасьян. Да, это он.

— Чего тебе, Вануш?

— Устал маленько нести… Михал ранен…

— Где Михал?

У самой реки, ногами к ней, лежит плашмя Михал Свидоник. На восковом заострившемся лице угольные отметины кажутся сыпью черной оспы, а глаза закатились. Свидоник без сознания.

— И ты его тащил от станции? — не верит Нестор.

— Тащил.

«Так вот какой он, этот Вануш с Арарата…» — думает Нестор.

— Что у него, Вануш?

— В караулку приперся какой-то гардист. Видно, он почувствовал неладное и стал ломиться в дверь. А Михал по дурости открыл, и тот прямо в грудь…

— Паршивое дело, Вануш.

— Паршивое.

— Ну что ж, Вануш, не бросать же товарища.

— Ясное дело.

И в эту минуту оба слышат собачий лай. Новая напасть. Сукасьян прекрасно сознает опасность.

Это было два года назад. Нет, пожалуй, меньше. И под утро было так же холодно и сыро. Вануш бежал тогда из лагеря военнопленных. Не забыть ему, сколько бы он ни прожил, этого лая овчарок… И сейчас, хотя уже прошло два года, мужественное сердце юноши холодеет. И у мужественных людей, оказывается, холодеют сердца, когда смерть наступает на пятки. Но даже в эти минуты человек продолжает бороться. Да, продолжает бороться, если у него сердце мужчины. Даже перед лицом смерти он не теряет надежды.

— Это собаки, Нестор, — говорит Вануш, — ты слышишь?

— Слышу, — отвечает Нестор и подставляет спину. — Ну-ка, подсоби… А ты уж потом… Отдохни маленько. Не так, балда, поперек… — И он входит в реку. — Ну и тяжелый!.. — кряхтит Нестор. — А на вид кажется легче. Ты поддерживаешь, Вануш?

Вода невысока, однако выше голенищ, и дьявольски холодная. А потом становится еще глубже — выше пояса, и это уже хуже. Свидоник тихо стонет. Плохо то, что ноги расползаются на скользких камнях речного дна. И надо преодолевать течение. Нестор задыхается, его бросает из стороны в сторону, кажется, он не дойдет до берега.

А погоня слышится все явственней. «Ну что ж, может быть, и не уйдем, — думает Нестор, слизывая языком соленый пот. — Может быть, и не уйдем. Однако уголька им не видать — вот в чем дело. Важно только дойти до берега. Надо только дойти до берега, — мысленно твердит Нестор. — Во что бы то ни стало дойти до берега… Только где взять силы?» И в эту минуту Нестор слышит голос Агладзе. Так вот он где, наш боевой капитан!

Агладзе бежит навстречу и еще на берегу распоряжается:

— Куда свернули! Там яма! Направо, направо сворачивай… — Он подбегает, поднимая фонтан обжигающих брызг. — Вануш, бери за ноги. А ты, Нестор, поперек… Так. А я за голову… Ну-ка, припустили!

На берегу тьма камней. Среди них немало крупных. Валуны, что ли? Прекрасное укрытие и для стрелка и для раненого партизана. За одним валуном устроился богатырь Алоиз. В его руках автомат — тот, что захватил Агладзе, а рядом на камне лежит второй автомат, должно быть тоже из караулки.

— Нестор, здравствуй! — кричит Алоиз. — Так вот ты где! От тебя валит пар, как от партизанского котла…

Как всегда, Алоиз в прекрасном настроении, его широкое крестьянское лицо расплывается в улыбке.

— Потаскал бы ты с мое этого долговязого, и от тебя повалил бы парок, — отвечает Нестор. — Давай поменяемся местами, — и он взвешивает на ладони автомат гардиста. — А ты подсоби Штефану и Сукасьяну.

Агладзе и Такач осматривают Свидоника и недовольно ворчат.

— Нужно же было ему открывать караульную! — ругается Агладзе.

— Смотрите, товарищ капитан, — говорит Вануш, — немцы уже на берегу.

Добродушное лицо Алоиза не отражает волнения. Он считает:

— Раз, два, три…

— Воды-ы… — просит Свидоник.

— Тринадцать, — говорит Алоиз.

Штефан подносит к запекшимся губам Свидоника свою флягу, а лесоруб быстро сбрасывает крестьянскую свитку. С помощью Алоиза и Сукасьяна капитан Агладзе укладывает раненого на свитку лесоруба, как на носилки. К носильщикам присоединяется Штефан, и партизаны начинают взбираться по крутой тропинке, а Нестор остается за камнем прикрывать отряд.

— Ну и тяжелый, черт!.. — отмечает Штефан.

— Почему убитые или раненые тяжелей живых и здоровых? — удивляется Вануш. — Вы не знаете, товарищ капитан?

Но Агладзе сосредоточенно думает о чем-то своем и не слышит вопроса. Он озабочен мыслью, сможет ли Нестор задержать погоню, пока они вынесут Свидоника в безопасное место, и прикидывает, где лучше устроить вторую засаду на случай, если немцы увяжутся за ними.

— Вот что, хлопцы, — неожиданно решает капитан Агладзе. — Вы как-нибудь справитесь и без меня, а я немного подсоблю Нестору. Смотрите, прекрасная позиция, — и он указывает на скалистый выступ с круглым оконцем в каменной плите, будто устроенным природой специально ради такого случая. — Прекрасная амбразура, — усмехается Агладзе.

В следующую минуту он приказывает: