Смерть и золото

Рас рассматривал графа изучающим взглядом, пока советник произносил длинную и цветистую речь. На раса, несомненно, произвела должное впечатление высокая фигура графа в мрачном черном мундире. В свете ламп блестели его знаки различия, тяжелый крест с эмалью на шелковой муаровой ленте светился как маяк. Глаза раса скользнули вниз и остановились на украшенном драгоценными камнями кинжале и пистолете с накладками из слоновой кости на рукояти, – оружии богатого и благородного воина, – висевшем на поясе графа, после чего он снова посмотрел графу в глаза. Они тоже горели яростным фанатичным огнем, благородные черты были искажены злобной и угрожающей гримасой, лицо налилось кровью, брови нахмурились. Он дышал как загнанная лошадь. Но рас принял признаки утомления и невероятного страха за боевую ярость настоящего берсерка. Это произвело на него должное впечатление и привело в благоговейное состояние.

Потом его внимание неизбежно отвлекли Джино и Джузеппе, которые, шатаясь и все в поту, внесли в палатку тяжелый ящик. Рас Куллах приподнялся, встал на колени, выкатив вперед свой мягкий живот, натянувший ему шамма, и его глаза блеснули как у голодного крокодила.

Он бросил резкий короткий приказ, прервав речь советника, и поманил обоих итальянцев поближе к себе. Те со вздохом облегчения поставили тяжелый ящик перед расом, подгоняемые хором неясных голосов из темных углов палатки. Присутствующие жадно придвинулись вперед и сгрудились возле ящика, чтобы лучше видеть его содержимое, а рас с помощью своего изукрашенного драгоценностями кинжала открыл защелки и поднял крышку обеими пухлыми руками.

Ящик был доверху заполнен завернутыми в бумагу столбиками монет, напоминавшими белые свечи. Рас поднял один и вспорол бумажную обертку кончиком кинжала. Из упаковки вывалились и тихо рассыпались желтые металлические диски. Они водопадом посыпались на жирные колени раса, ярко отсвечивая золотом в свете ламп, и он завыл от удовольствия, подхватив их ладонью. Даже на графа, располагающего огромным личным состоянием, это зрелище произвело сильное впечатление.

– Святой Петр и Мадонна! – невольно пробормотал он.

– Английские соверены, – подтвердил советник. – Не слишком высокая цена за страну размером с Францию.

Рас захихикал и швырнул горсть монет ближайшим воинам, и те бросились их поднимать, попадав на четвереньки и отталкивая друг друга. После чего рас поднял глаза на графа и похлопал по подушке, приглашая его сесть и счастливо улыбаясь во весь рот, и граф благодарно последовал его приглашению. Длинный переход по долине и лихорадочное возбуждение здорово сказались на его ногах. Он упал на подушки и стал слушать длинный список дальнейших претензий, подготовленный расом.

– Он хочет получить новые винтовки и пулеметы, – переводил советник.

– А мы как к этому относимся? – спросил граф.

– Естественно, мы не можем ему их дать. Вдруг через месяц или через год он станет уже не союзником, а врагом. В этих галла никогда нельзя быть полностью уверенным…

– Дайте ему соответствующий ответ.

– Он желает получить ваше подтверждение, что эта женщина, агент-провокатор, и двое белых бандитов, что болтаются в лагере харари, будут переданы ему, как только их поймают. Он поступит с ними по справедливости.

– Мы, кажется, ничего не имеем против этого?

– Именно так, к тому же это избавит нас от многих затруднений и осложнений.

– А что он с ними сделает? Они ведь несут ответственность за пытки и насилие в отношении моих храбрых парней, не так ли? – К графу уже вернулась уверенность в себе вместе со злостью и негодованием. – У меня есть свидетельства очевидцев, подтверждающие чудовищную жестокость по отношению к беспомощным военнопленным. Бессмысленный расстрел связанного пленника – им следует воздать по заслугам. Их должно настигнуть возмездие.

Советник безрадостно улыбнулся.

– Уверяю вас, дорогой граф, что в руках раса они получат возмездие гораздо более страшное, чем вы можете себе представить в самом кошмарном сне. – Он повернулся обратно к расу и сказал тому по-амхарски: – Даю вам слово, они будут ваши, и вы сможете делать с ними все, что захотите.

Рас улыбнулся, напоминая при этом толстого кота, и кончик его языка скользнул по распухшим лиловым губам, от одного угла рта до другого.

К этому времени граф сумел полностью отдышаться и обнаружил, что вопреки его дурным предчувствиям рас оказался вполне дружелюбным, а ему самому не угрожает никакая непосредственная опасность, никто не собирается перерезать ему горло или лишать его каких-то органов или частей тела. И к графу почти вернулся его обычный апломб.