Смерть и золото

«Клоун, – вновь с горечью подумал капитан, кланяясь и обворожительно улыбаясь графу. – Прикажи своему фотографу заснять тебя, когда будешь отбиваться от мух в пустыне Данакил или нюхать верблюжье дерьмо возле Колодцев Чалди», – продолжил он свою мысль, отступая назад через широкий дверной проход в относительную прохладу административного здания.

– Прошу вас сюда, полковник, будьте так любезны…

Генерал де Боно опустил бинокль, с помощью которого он с растущим неудовольствием рассматривал и изучал массивы эфиопских гор, и почти с облегчением обернулся, чтобы приветствовать графа.

– Каро! – Генерал улыбнулся, протягивая обе руки и пересекая кабинет, мягко ступая по лишенному ковров, отделанному расписанной вручную плиткой полу. – Мой дорогой граф, как мило, что вы приехали!

Граф замер на пороге, выпрямился и выбросил руку в фашистском приветствии, салютуя приближающемуся к нему генералу, отчего тот в замешательстве остановился.

– На службе моей стране и моему королю я не считаюсь ни с какими жертвами! – Альдо Белли был сам потрясен собственными словами. Ему непременно следует их запомнить. И не раз еще пустить в ход.

– Да-да, конечно, – поспешно согласился с ним де Боно. – Несомненно, мы все разделяем ваши чувства.

– Генерал де Боно, вам всего лишь следует отдать мне приказ.

– Благодарю вас. Но сначала, может быть, стаканчик мадеры и бисквит? – предложил генерал. Нужно немного подсластить эту пилюлю. Генералу было крайне неловко посылать кого-то в район Данакил; здесь, в Асмаре, тоже достаточно жарко, но только одному Богу известно, какое сейчас пекло там, в пустыне. Генерал испытывал сейчас настоящую боль, потому что дал Креспи возможность выбрать для этого задания человека со столь значительным политическим влиянием, как граф Белли. Так что он не будет ускорять события, не станет оскорблять графа слишком поспешным переходом к делу.

– Надеюсь, вы успели познакомиться с новой редакцией «Травиаты», прежде чем покинули Рим?

– Да-да, генерал, и в самом деле успел. Мне очень повезло, что меня включили в список гостей, приглашенных дуче на премьеру. – Граф немного расслабился и улыбнулся.

Генерал вздохнул и разлил по бокалам вино.

– Увы! Цивилизация так далеко от этой страны дикарей и колючек…

Время клонилось к вечеру, когда генерал набрался храбрости и коснулся той болезненной темы, ради которой и вызвал графа, и с извиняющейся улыбкой отдал свой приказ.

– Колодцы Чалди… – повторил граф, и его поведение сразу кардинально изменилось. Он вскочил на ноги, опрокинув бокал с мадерой, и стал с величественным видом расхаживать по кабинету взад и вперед, постукивая каблуками по плиткам пола, втянув живот и задрав вверх свой благородный подбородок. – Лучше смерть, чем бесчестье! – воскликнул он. Уже проникшая в кровь мадера только добавляла ему решительности и вдохновения.

– Надеюсь, что нет, каро, – пробормотал генерал. – Все, что мне от вас требуется, это занять позицию возле того заброшенного колодца и охранять его.

Но граф, кажется, даже не слышал его слов. У него уже горели глаза.

– Я чрезвычайно признателен вам за эту возможность отличиться, предоставленную моему подразделению. Можете на меня положиться, я буду драться до конца. – Граф внезапно замолчал – ему пришла в голову еще одна мысль. – Вы поддержите меня броней и авиацией?

– Я вообще-то не считаю, что это необходимо, – мягко ответил генерал. Все эти разглагольствования о чести и смерти смущали его, сбивали с толку, но он не хотел обижать графа. – Не думаю, что вы встретите там какое-то сопротивление.

– А если встречу? – требовательно спросил граф, еще больше возбуждаясь. Генералу даже пришлось успокаивающим жестом погладить его по руке.

– У вас же есть радио, каро. Сразу же сообщите мне, если вам понадобится какая-то помощь.

Граф с минуту обдумывал его слова и явно счел это вполне приемлемым решением. И в его глазах снова вспыхнул огонь патриотизма.

– Победа будет за нами! – воскликнул он, и генерал с воодушевлением его поддержал.

– Надеюсь, так и будет. Надеюсь, так оно и будет.

Граф вдруг весь передернулся и бросился к двери. Распахнул ее и позвал:

– Джино!

Маленький сержант-чернорубашечник влетел в комнату, на ходу спешно открывая огромную камеру, которая висела у него на шее.

– Вы не возражаете, генерал? – осведомился Альдо Белли, подводя командующего к окну. – Здесь освещение лучше. – Скользящие лучи заходящего солнца еще падали в кабинет, освещая мужчин, стоящих в театральных позах. Граф взял де Боно за руку.

– Чуть ближе друг к другу, пожалуйста. Сдайте немного назад, генерал, вы закрываете графа. Вот так, отлично. Подбородок чуть выше, граф. Ага! Отлично! – выкрикнул Джино и добросовестно запечатлел испуганно-удивленное выражение генеральского лица, украшенного седой козлиной бородкой.