Смерть (июнь 2009)

Легкий ритм полукруглых, уводящих взгляд в глубокую даль арок. Ритм ненавязчиво спокойный, так что пространство, им организуемое, не давит, от него не кружится голова. Белые, гладкие, лишенные каких-либо украшений и архитектурных излишеств плоскости стен расчленены светом: тень - свет, тень - свет. Это деление, прибавляя к пластическому ритму полукруглых арок ритм цветовой, расширяет узкое пространство, разбавляет его устремленность вверх рассчитанной размеренностью, не позволяя взгляду слишком долго концентрироваться на остроте арок центрального нефа, на символике креста, сохраняющейся в самом верху, в затененном средокрестии готического свода. Все голое-голое, белое-белое, но прозрачный свет и белесые тени сообщают белому множество оттенков. Получается некий оксюморон: темный белый и светлый белый. Но белый, только белый.

Пространство резко сужается, оно слишком геометрически точное, чтобы быть реальным, оно неумолимо ведет вглубь, к центру композиции, где между труб органа, расходящихся, как кулисы, висит окно-роза, похожее на окаменевшую снежинку. Окно-роза, божественный символ мира. Орган давно умолк, и окно-роза давно потухло, цветные стекла витражей утрачены, окно-роза прозрачно и слезливо, оно оплакивает свою утраченную божественность, оно теперь просто окаменевшая снежинка, обреченная никогда не растаять.

Мир как будто обнажает свою структуру. Он выверен, строен и спокоен. Архитектура, похожая на точный геометрический чертеж, на алгебраическую задачу. Высшая красота точности строения, голого костяка, архитектурного скелета. Ни одного образа и ни одного подобия, только буквы, числа и немного отвлеченного орнамента. Чистота абстракции, авангардного дизайна, Баухауз, De Stijl, царство Снежной королевы. Рациональная готика, очищенная от мистицизма, выкинутого из этого пространства вместе с божественными изображениями. А что такое готика без мистицизма? Просто стиль. Пространство, которое когда-то было храмом, но, как резное обрамление, чьи остатки видны широкой пилястре слева, стало просто непонятной декорацией после того, как из него была вынута, разбита и выкинута вон скульптура святого, так и храм стал всего лишь архитектурным пространством, пустой каменной коробкой. Красивой, но бесполезной, и теперь каменная готическая резьба обрамляет пустоту; никто из присутствующих в храме не молится, молиться нечему, и серые могильные плиты, покрывающие пол, похожи на карты, составляющие пасьянс. В пасьянс превратилась и Summa Deus, когда-то вдохновившая строителей этого готического собора. Summa Deus, лишенная Бога, не более чем игра ума, логический ребус.

Это Мариакерк, самая большая церковь Утрехта, изображенная художником Яном Санредамом в 1638 году. В 1576 году церковь серьезно пострадала от осады, а начиная с 1580 года протестанты методично уничтожали все скульптуры и алтари, ее украшавшие, выбивали витражи и выносили иконы. Примерно к 1585 году Мариакерк была приспособлена к службе реформатов, но уже в начале 90-х надобность в ней отпала, реформатам не нужны были такие обширные пространства для их скромных служб, и церковь была превращена в казарму, а на хорах была организована лавка продажи мебели. Различные военные части в ней размещались вплоть до начала 1620-х, но затем был заключен мир, и церковь более или менее привели в порядок, относясь к ней уже не как к церкви, а как к историческому памятнику. Иногда даже устраивали музыкальные концерты на органе, сооруженном в 1482 году, и считавшемся лучшим в Северных провинциях. В девятнадцатом веке Мариакерк исчезла с лица земли, и теперь на ее месте стоят незатейливые, но очень удобные для жилья небольшие дома.

Зачем и для кого Санредам создавал свои портреты покинутых церквей, неизвестно. Существует догадка, что он делал их по заказу коллекционеров-католиков, но это остается лишь предположением. Спорят и о том, насколько близки к действительности изображения Санредама, причем существуют две противоположные точки зрения: одни настаивают на том, что Санредам воспроизводил свои интерьеры с фотографической точностью, что часто принято называть «реализмом», и что именно в этом его величие; другие же утверждают, что реальность была лишь поводом для его фантазии и что именно в этом величие художника. Кто прав, а кто ошибается, понять нельзя, так как Мариакерк давно уже существует только на картинах Санредама.