Смерть или слава

– Разрозненные группы офицеров укрылись в изолированных модулях; на настоящий момент мы не имеем свободного доступа ни в один. Я распорядился перекрыть возможные пути отхода, не дай бог кто-нибудь из них прорвется к рубкам. Операторы с максимальным доступом уже сломали первый слой системной защиты и на вахты теперь могут заступать до трех человек на десяток биоскафандров. Вшестеро выше, чем час назад, шеф.

Гордяев впервые за время разговора кивнул и впервые за сегодня слабо улыбнулся – вышла скорее гримаса, чем улыбка.

– Это хорошо, мыслитель. Я так понимаю, ты сейчас тоже заступишь на вахту?

– Конечно, шеф. Защита ломается по моей схеме.

Гордяев снова забарабанил пальцами по столу.

– Ну что же, мыслитель, – вздохнул он. – Удачи тебе. Хоть ты все не испорть… И позови Барса.

– Хорошо, шеф!

Самохвалов с трудом подавил желание щелкнуть каблуками, повернулся и вышел в холл.

– Барс! – позвал он. – Зайди к шефу.

Барс оторвал от уха трубку коммуникатора и сдержанно кивнул. А Самохвалов помчался в сервис-центр. Туда, где ждал его биоскафандр – зыбкий мостик между реальностью скучной и реальностью волшебной.

Залог его будущего могущества.

50. Михаил Зислис, старший офицер-навигатор, Homo, крейсер Ушедших «Волга».

– Не работает! – хмуро сказал Веригин. – Зараза!

– Дай сюда…

Веригин так же хмуро протянул коммуникатор.

С виду коммуникатор казался неповрежденным. Даже светился зеленым глазок готовности. Но в телефончике таилась ничем не нарушаемая тишина – да и непохоже было вообще, что коммуникатор отсылает вызов.

Зислис неуверенно потряс непослушную трубку, постучал ею о раскрытую ладонь. С прежним результатом.

– По-моему, нас оставили без связи, Михайло, – сказал Веригин. В голосе его сквозило уныние.

Трубка Веригина тоже молчала – они проверяли.

– Авария? – Зислис, казалось, разговаривал сам с собой. – Странно. Какая может случиться авария? Мы в пустоте дрейфуем, тут даже пыли толком нет.

– Да мало ли! – пожал плечами Веригин. – Может, причина внутри корабля, а не снаружи.

Зислис задумчиво кивнул:

– Вот тут ты прав, Лелик, как Чарлз Дарвин. Причина действительно внутри корабля. Как сказала бы Янка, зуб даю.

– Вряд ли Янка так скажет, – вздохнул Веригин.

– Говорит иногда. Редко, но все же…

– А Суваев знаешь как говорит в таких случаях? – перебил Веригин.

– Как?

– Клык на рельсу. Смешно, правда?

Зислис действительно усмехнулся.

– Что-то я не слышал от него ничего подобного, – проворчал он. – Ты, часом, не сочиняешь, Лелик?

– Не-а! Я слышал. Когда он Янке что-то доказывал. Не помню что именно.

– Клык на рельсу! – Зислис фыркнул. – А что такое рельса – он хоть понимает?

Веригин опять пожал плечами:

– Ну… это какая-то железная хрень для вагонеток с рудой. Раньше, говорят, их применяли. А в старых заброшенных выработках Пояса Ванадия и посейчас еще встречаются.

– Какой же псих полезет в старые выработки? – удивился Зислис. – Я бы не полез. Там все на соплях, того и гляди обрушится.

– Я бы тоже не полез, – задумчиво протянул Веригин. – А Суваев, небось, лазил.

– Да ну, – беспечно отмахнулся Зислис. – Не лазил он никуда. Скорее всего, накопал эту фразочку в своем легендарном дедовском компе. Или от балбесов из «Меркурия» нахватался.

– Слушай! – Веригин без предупреждения сменил тему разговора. – А стоим мы тоже из-за этой аварии? А, Миш?

Теперь настал черед Зислиса пожимать плечами:

– А я почем знаю? Наверное. Что еще у нас не работает?

Веригин беззвучно пошевелил губами, прикидывая.

– Связь и транспорт. Впрочем, у нас больше ничего под рукой и нету.

Зислис неопределенно качнул головой, не то соглашаясь, не то выражая сомнение, и почему-то вытащил из кобуры бласт.

– М-да. Ну, хоть это в порядке, – сказал он, возвращая бласт в кобуру.

В тот же миг платформа дернулась. Болезненно как-то дернулась, судорожно. И вновь встала. А потом послышался словно бы далекий топот, и еще – два выстрела. Из бласта. Один за другим.

Веригин замер, вслушиваясь. Топот стал неравномерным, словно бегущий неожиданно захромал.

– Это еще что такое? – сказал Веригин и несильно толкнул дверцу. Дверца не поддалась. – Ой! Мы заперты, Миш!

Зислис в сердцах саданул по дверце локтем – только локоть отбил.

Топот приближался; теперь стало понятно, что бегут несколько человек.

– Пошли-ка отсюда нафиг, – забеспокоился Зислис. – Не нравится мне это…

Дверцу он все-таки откупорил. С помощью бласта. Шаги вдалеке на миг прервались, но потом снова застучали, приближаясь. И неравномерность сохранилась где-то в общем шуме.

Зислис выскользнул наружу; до входа в транзитный транспортный рукав оставалось с полкилометра. Они находились в секторе складских помещений (большей частью пустых), и редких сервисных дежурок. Метрах в тридцати сзади остался поперечный коридор; от соседних поперечных его отделяло километра по два.

Веригин выбрался следом за Зислисом, ловко перелезши через спинки передних сидений. Они спрятались за улегшейся на брюхо платформой и на всякий случай приготовили бласты.

Волжанин везде остается волжанином. Даже на корабле-фагоците.