Смерть или слава. Чёрная эстафета

— Умри, недостойный, — отмахнулся от него Зислис и отыскал на серебристой панели у самого пола кодовый сенсор. Приложил палец. Тотчас в глухой стене тупика чмокнула и разошлась перепонка.

— Давайте! — скомандовал он.

Повторять не пришлось.

— Надо же, — покачал головой Прокудин. — А с виду просто стена…

Изнутри Зислис мгновенно перепонку зарастил. Тем же манером. И сказал:

— Фу-у! Давненько я так не бегал! С обороны космодрома…

Спутники недоверчиво озирались.

Им открылся достаточно просторный зал с несколькими дверьми обычного типа. У стен располагались диваны, столики, кресла, ниши со всякой всячиной. В центре зала свет был поярче, у стен — потусклее, но над некоторыми столиками горели небольшие светильники. В целом зал напоминал непомерно большой ресторан, только без стойки бара и сцены для музыкантов. Впрочем, возвышение три на три метра все же имелось, но почти все оно было занято столом и креслом. Вместе это сильно напоминало стандартный рубочный пульт.

— Не бойтесь, — успокоил Зислис. — Сюда никто не проникнет. С доступом ниже двадцати трех — только Фломастер. А больше — никто.

— А мы? — не понял сразу Веригин.

— Ну, я имел в виду, что никто не сможет открыть перепонку, — поправился Зислис. — Только капитан и пятерка старших.

— Аптечка тут есть? — озабоченно справился Евгений Хаецкий.

— Есть где-то… Вон там, в нишах поройся. — Зислис рукой указал, где искать. Веригин тут же бросился Хаецкому на помощь.

— Вот! Вот аптечка! — Мустяца метнул Хаецкому прямоугольный брикет с красным крестом — естественно, что волжане пометили синтезированные медикаменты и прочие врачеб-ности древним и привычным символом.

Хаецкий раскрыл аптечку и склонился над братом.

Зислис устало повалился в ближайшее кресло. Прокудин уже отыскал нишу с батареями и с серьезной миной набивал карманы. Потом он нашел мощный двухпотоковый «Гарпун», одобрительно присвистнул и примерил оружие по руке.

— Вот это знатная пушка! — Прокудин поцокал языком. — Уважаю!

К Зислису присоседился Мустяца — развалился на диванчике.

— Ну и ну, Мишка! Что же, это все вы с кэпом устроили?

— Ага. После первого бунта. Я полагал, что второго уже не случится, после того как увидел в деле роботов. А вот Ромка оказался осторожнее. Зря я ему не верил!

Тут Зислис спохватился:

— Слушай, ты говорил, что по нему стреляли?

— Это Прокудин говорил. Я сам ничего не знаю. Еле смылся от своих… работничков. А по пути расспрашивать, извини, было недосуг.

— Боря! — позвал Зислис Прокудина. — Давай колись!

Тот пошевелил бровями, поиграл морщинами на лбу, подыскивая слова, потом вздохнул и ответил:

— Короче, я услышал, что по кэпу стрелял какой-то псих на входе в один из рукавов. Не попал. Кэп и с ним пятеро ушли в ремзону, и их активно ищут.

— В ремзону? — Зислис нахмурился. — Черт! Там ни одного схрона нет!

— А где есть?

— В жилых, в офицерском несколько штук и парочка в промежутке. Ну и около рубок еще.

Зислис обернулся к Мустяце — старшему сервис-инженеру.

— А скажи-ка мне, Артур, — Зислис был не на шутку озабочен, — капитана возможно отследить в ремзоне с сервис-вахты?

Мустяца, поджав губы, кивнул несколько раз и развел руками:

— Увы! Возможно. Особенно если увеличить число вахтенных. А люди Гордяева занялись в первую очередь именно этим.

— Разве можно обойти Ромкин запрет? — усомнился Веригин. Он тоже пришел на разговор, когда выяснил, что Хаецкий вполне справляется с раной брата.

— В том-то и дело, что можно. При условии, что на вахте никого с более высоким доступом нет. Если будут действовать грамотно и без задержек, запрет полностью обойдут дня за два. Едва с кораблем сольется достаточно много народу — капитану конец. Да и нам тоже. — Мустяца глубоко вздохнул. — Такие вот пироги, чтоб его…

— М-да. Положеньице… — Зислис попытался сообразить — есть ли у директората спецы с индексом доступа четырнадцать-пятнадцать, способные опрокинуть капитанский запрет. И понял, что есть. Во-первых, Самохвалов. Во-вторых, Осадчий. В-третьих, не факт, что кое-кто из офицерского не переметнется. Все бывает… Тем более в смутные дни.

— А кто с кэпом в ремзоне? Известно?

— Женатики наши, Риггельд и Смагин со своими драгоценными, и, видимо, Суваев.

— Риггельд и Смагин неженаты, — уточнил Зислис. — Пока.

— Вот именно — пока. — Мустяца вздохнул, как показалось Зислису — с некоторой завистью.

— Слушай, Мишка, а пожрать тут есть что-нибудь? — спросил Прокудин. — Я с утра голодаю.

— Есть. Вон там кухня, пошуруй в холодильнике… — сказал Зислис и осекся, потому что у кого-то из Хаецких вдруг тренькнул вызов коммуникатора. Неправильно эдак тренькнул, нештатно, словно кто-то игрался с несуществующими проводами: то замкнет, то разомкнет.

Валентин уже держал трубку у уха, но, видимо, она молчала, потому что он ее потряс и поколотил о ладонь, совсем как недавно Зислис. А потом замер, глядя на мигающий глазок готовности. И медленно расплылся в улыбке.

— Это пилотский код, граждане! Нас капитан вызывает!

Зислис почувствовал, как неприятная пустота в груди начинает понемногу таять.