Смерть или слава. Чёрная эстафета

Но разогнаться им, видно, было не суждено: Суваев, занявшийся телеметрией, вывел на диаграмму свежие данные. К двум точкам-грузовозам быстро приближалась продолговатая черта — корабль чужих. В некотором отдалении следовал еще один. Суваев сноровисто тасовал схематичные изображения телеметрии и живые картинки со спутников. Постепенно две черточки превращались в округлые пятнышки — крейсеры, формой напоминающие спортивные диски, разворачивались с ребра на плоскость.

— Это легкие крейсеры азанни, — со знанием дела сообщил он. — Причем стратегические крейсеры, они могут садиться на планеты земного типа. — Он помолчал несколько мгновений и вдруг спросил: — Миша, а ты с семьей попрощался?

— У меня нет семьи, — проворчал Зислис. — Ты что, не знаешь?

Суваев озадаченно хмыкнул.

— Слушай, — спросил Зислис с неожиданным интересом. — А откуда ты так хорошо знаешь корабли чужих? Я вот ни в жизнь бы не понял, что это крейсеры азанни. Кто они вообще такие — азанни?

— Птички, — пояснил Суваев. — Небольшие такие, с индейку.

Суваев умолк; Зислис продолжал с нажимом глядеть на него.

— У меня дед работал на Земле в конторе, которая занималась инопланетянами. Тогда это еще представлялось важным и секретным. Потом все развалилось, а дедовский архив остался отцу. Отец перебрался на Волгу, архив захватил с собой. А потом я на него наткнулся, в промежутке между компьютерными играми. Еще пацаном… — Суваев вздохнул. — Но это все ерунда. Меня другое поразило, когда я понял.

Зислис был уже вполне заинтригован.

— Что?

Веригин и даже Бэкхем глядели на Суваева и слушали, затаив дыхание. Суваев знал о чужих поразительно много. Преступно много.

— Дрхив все эти годы пополнялся, — сказал Суваев ровно. — Сам собой. Я заметил это, когда увлекся кораблями чужих. В каталоге все время появлялись новые типы, а на некоторые падал служебный гриф «устарел».

Веригин подозрительно прищурился:

— Слушай, Паша… А ты не сочиняешь, а?

Суваев уныло пожал плечами:

— Мне никто не верит. Никогда. Кажется — зря.

Тем временем на диаграмме происходило следующее: переднее пятнышко, в котором Суваев опознал крейсер чужих, исторгло облачко точек. Точки быстро рассыпались, охватывая грузовозы правильной полусферой. Двигаясь быстро и слаженно, они заставили грузовозы изменить направление полета, потом снова изменить — и скоро оба волжских корабля уже не удалялись от планеты, а приближались к ней. А крейсер пошел на перехват лайнера — тот как раз выходил за пределы атмосферы. Второй крейсер пассивно ожидал в отдалении, продолжая медленно дрейфовать к Волге.

— Это еще что за блохи? — пробормотал Веригин. — А, Паш? Что скажешь?

— Это истребители. Одноместные. Для боя в ближнем космосе.

Веригин чмокнул губами и некоторое время задумчиво созерцал точки на диаграмме. Суваев лениво переключал на своем экране сигналы с разных спутников. Потом оживился.

— О! Глядите! Точно — это одноместные корабли-истребители подчиненного класса. Любой крейсер-матка несет их несколько тысяч.

Продолговатый, похожий на каплю предмет мелькнул на экране Суваева; тот переключился на запись, отмотал кадры назад и зафиксировал истребитель в неподвижности. Действительно, капля с несколькими небольшими выростами по бокам. Никаких стабилизаторов или чего-нибудь похожего — чужие строили корабли по чужим принципам. Зислис, жадно глядящий в экран, с сожалением вздохнул.

В эфире продолжалась суматоха, только теперь там царила еще большая сумятица, чем перед взлетом, — панические передачи с грузовиков и лайнера сделали свое дело. Чужие принуждали корабли к посадке назад, на космодром. И людям ничего не оставалось делать, как подчиняться.

— То-то директорат сейчас в штаны наложил! — злорадно заметил Веригин.

— А ты бы не наложил? — спросил Бэкхем, как показалось Зислису — ревниво.

Веригин честно признался:

— Да и я бы, наверное, наложил… Такие махины!

— Да не очень-то они большие, — проворчал Суваев. — Истребители-то. Метров по десять — двенадцать, не больше.

— Я о крейсерах, — вздохнул Веригин.

— Но лайнер наш даже истребители, поди, сожгут и не почешутся… — Зислису страшно захотелось закурить, но сегодняшнюю сигару он уже выкурил. Час назад. Прямо здесь, в зале. Правда, сначала по полу ее повалял, как ребенок врученный родичами гостинец.

Веригин продолжал любопытствовать:

— А о самих чужих ты что-нибудь знаешь? Какие они? Их что — несколько разновидностей? Я думал — только свайги…

— Не-е-е! — сказал Суваев. — Не только. Свайги — ящеры, это почти всем известно. Кроме них, есть азанни — мелкие птицы и цоофт — крупные птицы, вроде страусов. Есть еще Рой — это семья гигантских насекомых, и а’йеши — создания, которые живут в сильном холоде, минус сто по Цельсию для них самое то. Я не вполне разобрался, но мне кажется, что это неорганическая жизнь.

— И кто с кем воюет? Птички с этими… холодильниками?

В Веригине неожиданно проснулось жадное любопытство.

Он не знал — верит в россказни коллеги или не верит. Но слушать было до жути интересно.