Смерть или слава. Чёрная эстафета

Из всех уцелевших в этой нелепой стычке я остался самым спокойным. Смагин давно приблизился к нервному срыву, Юлька тоже психанула, Чистяков впал в мрачность, а Яна Ше-пеленко просто пребывала в обмороке. Я же не успел ни испугаться толком, ни растеряться — все слишком быстро закончилось.

— Эй, вы! — тихо позвал я. — А ну, в бункер, живо!

Осмысленный приказ вернул Смагина к жизни. Он вскочил, легко подхватил Яну на руки и бегом миновал тамбур. Чистяков тянул Юльку за рукав, а она размахивала бластом, вырывалась и что-то вполголоса шипела сквозь зубы. На немецком. Чистяков ее явно не понимал. Пришлось помочь; против нас двоих Юлька не сдюжила, и мы ее все-таки силком втащили в бункер. Только когда тихо щелкнули запоры, она немного расслабилась.

Я стянул очки и угрюмо осмотрел друзей-старателей.

Чистяков был перепачкан мелом и кровью. В ладони он держал свой любимый нож, тоже перепачканный мелом и кровью. Юлька умудрилась не извозиться в известняке, зато левый рукав ее комбинезона чернел, словно обожженный. Смагин показался мне непривычно бледным, каждая веснушка отчетливо проступила на его породистом длинном лице. Я заметил, что у Смагина сильно трясутся руки.

А потом я повернулся к зеркалу и встретился со своим безумным взглядом.

Мне только казалось, что я остался спокойным. Во взгляде читалось совсем другое. Совсем-совсем.

«Смерть или слава». Как у одержимых битвой берсеркеров.

23. Павел Суваев, ранее — оператор станции планетного наблюдения, Homo, планета Волга

Почти до самой темноты было тихо — чужие убрались с поверхности, а крейсер продолжал висеть над Новосаратовом словно исполинская головка сыра. Защитники города, после того как чужие откатились и взлетели, выждали часа два, а затем как-то незаметно начали праздновать победу. Два небритых лба-баскетболиста из соседней многоэтажки пролезли сквозь разбитую витрину супермаркета и вытащили наружу ящик кукурузной водки. Хозяин супермаркета, сосед Суваева снизу, только обреченно махнул рукой.

И все. Толпа, объединенная общим делом, мгновенно превратилась в толпу разобщенную. Правда, Суваев не мог не отметить — не вспыхнуло ни единой ссоры, ни единой драки, хотя оружия сегодня у каждого имелось не в пример больше обычного.

Сначала Суваев хотел остановить пьянство, но потом плюнул и отказался от этой мысли: как его остановишь? Он прошел мимо расположившихся прямо на недавних позициях соседей и вернулся домой. На пороге его встретила жена, похожая на безмолвную тень. Суваев слышал, как на улице разоряется патрульный-отставник, снова пытаясь образумить толпу, и слышал, как ему в ответ орут что-то презрительное, а потом хором долго и смачно хохочут.

«Да, — подумал Суваев мрачно. — Эти, пожалуй, навоюют…»

Он на всякий случай вызвал станцию наблюдения, но на этот раз никто не ответил. Зислис и Веригин покинули-таки пост… Вот чудаки — почти две смены просидели!

«Покинули… — Суваев вздохнул, надеясь, что его друзья действительно просто ушли. — Космодром-то оборонять некому. Хотя там патруль рядом обретается, наверняка кто-нибудь из регулярников возьмется за оружие…»

Но все равно космодром — не город. Сколько там народу? Ну, человек тридцать персонала, но эти скорее всего разбежались еще утром. Ну, патруль, человек в лучшем случае десять. Ну, на Манифесте скорее всего кто-нибудь окажется. Из фактории да квартала «Меркурия» вряд ли кто на космодром полезет, свое будут оборонять.

Вот и получается, что космодром чужие должны по идее проглотить — и не заметить. Хотя нет, заметить-то заметят. Не сдастся же оставшаяся горстка волжан совсем без боя? А если чужие туда лезли, как и на Новосаратов, беспечно и с подбрасыванием шапок, то им по этим самым шапкам вполне могли и накидать. Тем более что у патруля есть оружие посерьезнее ручных бластов и даже серьезнее антикварного сактомета. А значит, могли не просто накидать чужим по шапкам, а накидать основательно.

Впрочем, над космодромом куда удобнее маневрировать летающим кораблям чужих, и если они сориентировались, то имели великолепный шанс с воздуха вспахать все очаги защиты так, что живого микроорганизма не останется…

Но — с другой стороны — чужие ведь шли на Новосаратов с парализаторами, а значит, людей убивать вроде бы не собирались.

Суваев в отчаянии потряс пухнущей от догадок головой. С одной стороны, с другой стороны…

Временами ему казалось, что космодром вполне в состоянии выстоять, временами — наоборот, что космодром и защищать никто не стал бы.

«Ладно, — растерянно подумал Суваев спустя четверть часа. — Что мне делать-то?»

Положение вряд ли можно назвать обнадеживающим. Взрослый дядя, который замыслил украсть трехлетнего карапуза, неожиданно получил пинок в промежность и временно ошалел от боли. Но он вот-вот опомнится и схватит карапуза за шиворот, а потом посадит в мешок и…