Смерть императору!

— Я не сдам остальную часть колонии без боя, — твердо сказал Макрон. — Есть еще и проблема морального настроя. Потеря любого куска нашей земли, которую мы уступим, подорвет дух наших парней и поднимет дух мятежников. Так что пока мы остаемся на месте. Мы показали им, что можем устоять. Они потеряли две, а то и три сотни. На другой стороне реки будет много горестных стенаний, когда падшие не вернутся сегодня вечером к своим кострам.

— Но недостаточно много, чтобы убедить их сдаться и вернуться домой, а?

— Нет. — Макрон перевел взгляд на Боудикку и увидел, что она беседует с маленькой группой ее воинов. Предположительно старшие военачальники двух племен, составивших ее воинство. — Я думаю, что понимаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что ее невозможно убедить отказаться от своей цели. Она не успокоится, пока не сметет всех римлян с этих берегов или не погибнет при попытке.

******

До конца дня дальнейших попыток штурма колонии не предпринималось. В полдень довольно внушительное войско пеших бриттов перешло реку вброд в полутора километрах или около того вверх по реке и двинулось вокруг Камулодунума занять позицию лицом к восточному валу. Макрон был обязан перевести часть людей для усиления нового угрожаемого участка на случай, если следующая атака будет произведена с обеих сторон одновременно.

Другой отряд повстанцев отправился собирать убитых и раненых в результате первой атаки, и Макрон приказал своим лучникам не стрелять в них, пока они не отважатся дойти до рва. Между тем, группа ветеранов продолжала поднимать недостроенный участок западного вала, наращивая деревянный каркас и заполнять его землей и камнями. В других местах люди каждой центурии менялись вахтами на стене, пока их товарищи отдыхали и ели за валом.

В сумерках Макрон обошел оборону и был рад видеть, что ветераны были в хорошем настроении. Он закончил тем, что снова взобрался на крышу сторожки и внимательно оглядел занимаемые врагом позиции вместе с Аполлонием. Когда свет начал уходить окончательно, двум противоположным городским валам силам начали подвозить продовольствие из-за реки, которое везли на тяжелых телегах, запряженных волами. Группы фуражиров бродили по лесу и ближайшим зданиям за пределами колонии в поисках еды, добычи и дров для костров. Основные силы повстанческого войска остались на дальнем берегу реки, устраиваясь на вторую ночь осады. Периодические звуки ударов топора раздавались из небольшого леса далеко на северо-востоке.

— Я удивлен, что они не напали снова, — сказал Аполлоний. — Как ты думаешь, может они захотят заставить нас сдаться голодом? Ведь мы теперь отрезаны со всех сторон.

— Я сомневаюсь. У Боудикки слишком много ртов, чтобы их кормить. Восставшие не смогут жить за счет местной земли более чем в течение несколько дней. Если им не удалось подготовить базу снабжения и средства для пополнения запасов — в чем я сомневаюсь — им понадобятся наши припасы. Они могут попробовать ночную атаку в качестве следующей атаки. Скорее всего с двух сторон сразу. Наши наблюдатели должны быть начеку, особенно в последние часы перед рассветом. Инициатива у врага. Мы не можем знать, когда они придут, так что они дадут нам повертеться на вертеле ночью, пока они отдыхают. Может быть даже несколько беспокоящих атак, просто чтобы держать наших парней в напряжении. — Макрон взглянул на шпиона. — Ты говорил обо всем этом в совершенно отличном от твоего обычного духа характере.

— Что ты имеешь в виду?

— Я наблюдаю не так много твоего сухого остроумия и сардонических комментариев, как это бывало обычно. Это почему?

— У меня такое чувство, что я не доживу до конца этой осады. Я был во многих опасных ситуациях раньше, центурион, как ты сам хорошо знаешь. Я рисковал, но всегда был хороший шанс выжить. А в этот раз? Я не совсем уверен. Я никогда прежде не чувствовал себя настолько уверенным, что умру. А я думал, что доживу до глубокой старости, окруженный свитками, на уютной вилле на Итаке.

— Не уверен, что могу себе это представить, — сказал Макрон. — Ты шпион насквозь. Такие люди обычно умирают где-нибудь на темной улице с ножом в спине. Я узнал тебя достаточно хорошо, чтобы понять, что ты живешь ради острых ощущений. Я не вижу, чтобы ты где-нибудь остепенился в процессе.

— Ты так думаешь? — Аполлоний посмотрел на него с веселым выражением лица. — Как мало ты меня знаешь. На твоем месте я бы даже не стал пытаться.