Смерть императору! (ЛП)

Несмотря на то, что он строил планы отступления, он знал, что отступление с плацдарма было даже более опасным, чем первая высадка. Он попытается прибегнуть к этому лишь в последнюю очередь.

Ночные часы тянулись медленно. Иногда Катон различал третью бирему, а один раз военный корабль, следующий позади нее, когда он подошел слишком близко и был вынужден вытравить немного ветра с гротового паруса, прежде чем он снова исчез из поля зрения. Как подсчитал наварх, они были почти напротив прибрежной косы. Он еще больше уменьшил паруса, и следующая за ним бирема последовала его примеру, так что стала едва продвигаться вперед. За кормой Катону показалось, что он видит едва заметный силуэт с востока. А мгновением позже он был уверен, что может различить линию гор на основной земле; затем подробности такелажа третьего корабля, а вскоре и того, что следовал позади.

Забравшись на полубак, он протиснулся мимо морских пехотинцев и посмотрел на правый борт. С большой уверенностью, он мог сказать, что видит ряд низких холмов на Моне. Пришло время изменить курс на остров. Он направился к кормовой палубе, где рядом с рулевым стоял наварх.

- Пора, - объявил Катон.

Наварх кивнул и отдал приказ изменить курс. Бирема медленно поворачивалась, пока нос ее был на одной линии с далекими холмами, и матросы регулировали угол грота, так что корабль слегка накренился по ветру, что еще больше расстроило желудок Катона. Он сжал челюсть и старался казаться невозмутимым. Позади них следующая бирема достигла того места, где военный корабль развернулся и тоже направился к острову.

- Что, во имя Плутона, он задумал?

Катон обернулся и увидел, что судно с метательными механизмами уходит дальше в море.

- Ублюдок не следит за нами, - проворчал наварх. - Повернись, гарпии тебя забери…

Катон смотрел, как слабый огонек фонарной лампы растворяется во тьме, его желудок сжался. Первая и третья биремы несли группы баллист, предназначенных для прикрытия десанта с обеих сторон косы. Теперь одна из них неуклонно исчезала в предрассветном сумраке.

- Теперь ты можешь побольше наполнить паруса, - сказал он. Скоро будет достаточно света, чтобы враг увидел наше приближение. Нам нужно начать высадку людей как можно скорее.

- Да, господин. - Наварх отдал приказ так громко, как только осмелился. Его команда двинулась к канатам, и пока тот вел счет, другие выпустили большую часть паруса из того места, где он висел в выпуклостях вдоль лонжерона. Палуба накренилась еще больше, и Катону пришлось подтянуть калиги так, чтобы он стоял против резкого угла крена биремы, когда она рванулась вперед с шипением брызг вдоль бортов судна.

Вскоре стало достаточно света, чтобы разглядеть некоторые детали на берегу, и наварх внимательно осмотрел береговую линию в поисках ориентиров, которые могли бы привести его к косе. Он подошел к швартовым тросам в центре корабля и забрался почти на высоту «вороньего гнезда». Через мгновение, он указал на группу холмов справа.

- Мы зашли слишком далеко на запад. Рулевой, держи курс на холмы. Он держал руку вытянутой пока рострум не выровнялся по одной линии с ними. - Фиксируй!  Держать устойчивый курс!

Когда наварх вернулся на палубу, Катон заметил, что свет распространяется по палубе, а восточный горизонт и очертания гор стали теперь куда четче. Бирема поднялась на гребень волны, и он увидел косу земли не более чем в трех километрах от него. Любой, кто смотрит в море обязательно уже должен был заметить линию кораблей, приближающихся к берегу. Если тревога уже была поднята, то это обещало стать гонкой, чтобы увидеть, кто первым достигнет места высадки.

Некоторые из ауксиллариев встали и подошли к бортикам, когда поняли, что они уже близко от острова.

- На что вы так таращитесь? - сердито выкрикнул Галерий. - Никогда раньше не видели моря? Тащите ваши долбанные задницы в центр корабля, пока я не выбросил вас за борт, чтобы вы смогли рассмотреть его поближе. А ну живо все вернулись на свои места!

Ауксилларии поспешили вернуться на свои позиции, за исключением одного юноши, которого начало рвать, и он больше не заботился ни о чем, кроме ужасной тошноты, охватившей его.

Катон почувствовал, как его желудок сжался от сочувствия. Галерий подбежал и проревел парню в ухо.

- Что это ты тут устроил? Опустошаешь свои кишки по всему борту этого прекрасного военного корабля и показываешь нас в неприглядном свете перед этими морскими пехотинцами? Этого не будет. Возвращайся на свое место и держи рот на замке. Выблюешь еще что-то хоть раз, и я, клянусь Плутоном, заставлю тебя вылизать все это дочиста!