Смерть империи

Не все реформаторы были довольны тем, что Горбачев постарался сохранить свой пост в партии. Когда на следующей неделе я позвонил Шеварднадзе, чтобы обсудить его предстоящий визит в США, он заметил, что Горбачеву, победив в борьбе с теми, кто жаждал его ухода, следовало добровольно отказаться от своего поста в партии. Если бы Горбачев добровольно вышел из компартии, то, по мнению Шеварднадзе, он освободился бы от аппарата, увел бы вместе с собой из партии реформаторов и вернул себе популярность в народе. В компартии произошел бы раскол, но это было бы здоровым шагом, так как способствовало бы укреплению многопартийной системы, которую пытаются создать. «Пусть у «консерваторов» и у «демократов» (коммунистов) будут свои партии… и у других тоже», — заметил Шеварднадзе. А так, он опасался, что Горбачев останется пленником сторонников жесткой линии и будет вынужден проводить политику силы. По мнению Шеварднадзе, последние грозные заявления премьер–министра Павлова указывают в этом направлении.

Другие же считали, что со стороны Горбачева было бы безрассудно раскалывать партию без тщательной подготовки. По мнению министра иностранных дел Бессмертных, с которым я встретился в тот же день, что и с Шеварднадзе, уход Горбачева с поста Генерального секретаря партии был бы расценен многими как политическое поражение и мог бы привести к быстрой дезинтеграции и его президентской власти.

Ельцин избран президентом

Ельцин миновал еще одно препятствие на пути к креслу президента России, когда 24 апреля 1991 года — в тот же день, когда Горбачев сражался со своими критиками в Центральном Комитете, — Верховный совет РСФСР принял закон, разрешающий провести выборы президента и вице–президента. Любой человек, собравший не менее ста тысяч подписей российских граждан, мог выставить свою кандидатуру на выборах, назначенных на 12 июня…

Я мог лишь поражаться тому, с какой скоростью менялась российская политика: многие месяцы Верховный Совет и съезд народных депутатов СССР отказывались создать пост президента, и всего полтора месяца назад Ельцин, казалось, находился на грани снятия с поста председателя парламента. А теперь общественное мнение так определенно склонялось на его сторону, и даже те, кто скептически относился к нему, как к лидеру, были вынуждены прислушиваться к настроению своих избирателей и поддерживать его.

Через несколько дней после подписания соглашения «Девять плюс один» и одобрения парламентом СССР закона о создании поста президента Ельцин продемонстрировал свою политическую силу, договорившись об окончании забастовки шахтеров, которая продолжалась почти два месяца. Шахтеры возобновили работу после того, как Ельцин пообещал освободить их от контроля со стороны центрального министерства угольной промышленности, Положив конец забастовке, Ельцин снял в известной мере напряжение с Павлова и Горбачева, но показал, что они больше не могут править страной без него и кроме того — что облегчение будет временным, если структура руководства экономикой министерствами из центра не будет быстро ликвидирована. Павлов этого так и не понял, а Горбачев — во всяком случае какое–то время — казалось, это понимал.

————

Кандидатура, которую Ельцин выбрал в качестве своего напарника на выборах, удивила многих, ибо он обошел всех видных руководителей «Демократической России», организации, оказывавшей ему наиболее прочную поддержку, и предложил вместо них Александра Руцкого.

В то время это казалось ловким ходом. Большинство военных выступало против Ельцина, но имея рядом Руцкого, Ельцин мог надеяться, что ему удастся перетянуть на свою сторону некоторых военных и значительную часть умеренных реформаторов, все еще являвшихся членами компартии. Поскольку обязанности русского вице–президента были столь же плохо определены, как и обязанности американского вице–президента, представлялось малосущественным, кто будет избран на этот пост. Поэтому Ельцин, подобно многим американским кандидатам в президенты, исходил в своем выборе из сиюминутных соображений.

————

Выдвижение кандидатур на пост президента России кончилось, и помимо Ельцина было зарегистрировано еще пять кандидатов. Наиболее крупной фигурой был Николай Рыжков, успевший оправиться после инфаркта и крайне возмущенный тем, что он считал предательством со стороны Горбачева. Похоже было, что он пользовался поддержкой подавляющего большинства аппарата компартии, но ему мешал облик неудачника. В гонку вступил также Вадим Бакатин, подстегиваемый Горбачевым, который стремился прежде всего помешать Ельцину получить большинство голосов, и многим казалось, что Бакатин сумеет отобрать голоса у Ельцина, так как к нему с уважением относятся умеренные реформаторы и он держится более демократично, чем Ельцин, у которого популистская риторика по–прежнему сочеталась с автократическими привычками секретаря областной организации компартии.