Смерть империи. Американский посол о распаде СССР

Вскоре после полуночи некоторые из заговорщиков уехали домой. Язов впоследствии показал, что, выезжая из Спасских ворот Кремля, взглянул на часы – они показывали 12:16 ночи.

* * *

Первое объявление о перевороте поступило пятью часами позже, 19 августа, по каналам ТАСС в 5:30 утра по московскому времени… Согласно приказу № 1 приостанавливалась деятельность всех политических партий и общественных организаций, запрещались забастовки и уличные демонстрации, восстанавливалась цензура в средствах массовой информации и объявлялось о введении комендантского часа где и когда это потребуется. Днем последовал приказ, запрещавший издание большинства независимых газет.

Хотя Бессмертных отказался быть членом Комитета по чрезвычайному положению, он велел Министерству иностранцы дел разослать всем советским послам заграницей указание передать сообщение Комитета по чрезвычайному положению правительствам, при которых они аккредитованы, В этом сообщении, адресованном иностранным правительствам, содержались заверения, что принятые меры носят временный характер и что они никак не затронут международных обязательств Советского Союза.

А Лукьянов оказал даже более серьезную поддержку Комитету, опубликовав чрезвычайно критическое заявление по поводу проекта Союзного договора, подписание которого было намечено на следующий день. Лукьянов указал, что в договоре не отражены условия, выдвигавшиеся Верховным Советом СССР (они были отклонены руководителями республик), и настаивал на том, что проект должен быть еще раз обсужден в Верховном Совете СССР «и, по всей вероятности, на съезде народных депутатов», прежде чем он может быть представлен для подписания. Хотя Лукьянов впрямую не связывал свое заявление с созданием Комитета по чрезвычайному положению, оно было опубликовано ТАСС сразу после объявления о создании Комитета. Совершенно очевидно, что Лукьянов сделал свое заявление, чтобы оправдать отмену подписания Союзного договора 20 августа.

Девятнадцатого августа еще двое присоединились к Комитету: Александр Кизяков, директор завода, который на протяжении многих месяцев интриговал, чтобы заменить Горбачева хунтой, и Василий Стародубцев, председатель колхоза, возглавлявший Крестьянский союз СССР, группу, лоббировавшую не в интересах крестьян, а в интересах руководителей колхозов и совхозов. Ни тот, ни другой не были видными политическими деятелями, но их можно было обрисовать общественности как представителей широких кругов народных масс.

Лишь несколько организаций и политических лидеров тотчас поддержали хунту. В их числе были либерально-демократическая партия Владимира Жириновского, коммунистические руководители прибалтийских республик, оставшиеся верными Москве, когда в их партиях произошел раскол (и участвовавшие ранее в Комитетах национального спасения), и маршал Сергей Ахромеев, примчавшийся в Москву из Крыма, где он был на отдыхе, чтобы предложить свои услуги Комитету по чрезвычайному положению.

Весь день в Москву с разных направлений поступало вооружение. Однако отряды правопорядка лишь очистили от демонстрантов Красную и Манежную площади, а в остальном просто несли охранную службу. Целый ряд политических лидеров демократической ориентации были взяты под наблюдение, а двое были арестованы, но широкомасштабных арестов не производилось.

Однако Комитет по чрезвычайному положению и его сторонники были не единственной силой, активно действовавшей в тот день…

Восемнадцатого августа Ельцин совещался в Алма – Ате с Нурсултаном Назарбаевым. Он должен был вылететь назад правительственным самолетом в 5:00 дня, но Назарбаев уговорил его остаться на ужин, и вылет был отложен до 8:00 вечера. Правительственные чиновники Казахстана не были знакомы с процедурами оповещения о передвижениях правительственных самолетов, и советские военно-воздушные силы не получили измененного плана полета. Это дало повод для слухов о том, что внезапная перемена времени вылета опрокинула намерения заговорщиков сбить самолет. Достоверного доказательства того, что такой приказ имел место, общественность не получила, но в какой-то момент действительно был отдан приказ посадить самолет Ельцина на военном аэродроме под Москвой, арестовать его по прибытии и поместить под охраной в правительственном охотничьем домике в Завидово, на севере от Москвы. Однако этот приказ был отменен – по всей вероятности, Крючковым – еще до прибытия самолета Ельцина. Он приземлился, как всегда, в гражданском аэропорту, и Ельцина отвезли прямо на его дачу в Архангельское.

Вместо того чтобы немедленно посадить Ельцина под арест, Крючков приказал КГБ взять его под наблюдение. По-видимому, Крючков решил подождать, пока Ельцин нарушит какой-нибудь приказ Комитета, чтобы иметь повод арестовать его.