Смерть королей

Услышав это, он моргнул. Ассер что-то быстро и требовательно зашипел ему в ухо, а епископ Эркенвальд пытался выведать у меня что-нибудь полезное.

— Что поведала тебе ведьма Эльфадель? — спросил он.

— Что сакс уничтожит Уэссекс, — ответил я, — что датчане победят, а Уэссекса не будет.

Все трое насторожились при этих словах. Хотя они и были христианами и даже могущественными христианами, но у них не было защиты от настоящих богов и их магии.

Они были напуганы, хотя никто не перекрестился, потому что сделав это, они подтвердили бы, что языческие пророчества могут оказаться правдой, а друг перед другом они предпочли бы это отрицать.

— И кто же этот сакс? — прошипел Ассер.

— Это то, зачем я приехал в Винтакестер, — чтобы рассказать об этом королю.

— Так расскажи нам, — потребовал Плегмунд.

— Я расскажу королю, — отказался я.

— Ты змея, — прошипел Ассер, — ночной вор! Сакс, который уничтожит Уэссекс — ты!

Я плюнул в знак насмешки, но плевок не достиг стола.

— Ты приехал сюда, — устало сказал Эркенвальд, — из-за женщины.

— Прелюбодей! — рявкнул Ассер.

— Это единственное объяснение твоего присутствия здесь, — сказал Эркенвальд и посмотрел на архиепископа, — sicut canis qui revertitur ad vomitum suum.

— Sic inprudens qui iterat stultitiam suam, — в тон ему ответил архиепископ.

На мгновение мне показалось, что они проклинают меня, но убогий епископ Ассер не смог удержаться от демонстрации своей учености, дав мне перевод:

— Как собака возвращается к своей блевотине, так и дурак возвращается к своему разврату.

— Слова Господа, — произнес Эркенвальд.

— И мы должны решить, что же с тобой делать, — сказал Плегмунд, и при этих словах воины Годрика приблизились. Я знал о копьях позади меня. В огне треснуло полено, рассыпав искры на тростниковый пол, который задымился.

Обычно слуга или один из воинов бросился бы вперед, чтобы затоптать крошечные язычки пламени, но никто не двинулся. Они хотели, чтобы я умер.

— Нам показали, — нарушил молчание Плегмунд, — что ты вступил в переговоры с врагами короля, сговорился с ними, ел их ​​хлеб и соль. Хуже того, ты признался, что зарезал святого аббата Деорлафа и двух из его братии и…

— Святой аббат Деорлаф, — прервал я его, — был в сговоре с ведьмой Эльфадель, и святой аббат Деорлаф хотел убить меня. Что же я должен был делать? Подставить другую щеку?

— Замолчи! — произнес Плегмунд.

Я сделал два шага вперед и затоптал сапогом тлеющие угли. Один из воинов Годрика, думая, что я собираюсь напасть на священников, отвел копье назад. Я повернулся и посмотрел на него. Просто посмотрел. Он покраснел, и очень медленно копье опустилось.

— Я бился с врагами вашего короля, — сказал я, все еще глядя на копьеносца, но затем повернувшись к Плегмунду, — как хорошо знает епископ Эркенвальд. В то время как другие прятались за стенами бургов, я вел войско вашего короля.

Я стоял в стене из щитов. Я резал врагов, я окрашивал землю кровью ваших врагов, я жег корабли, я взял форт в Бемфлеоте.

— И ты носишь молот! — голос Ассер был пронзительным. Дрожащим пальцем он указывал на мой амулет, — это знак наших врагов, знак тех, кто снова будет мучить Христа, а ты носишь его даже при дворе нашего короля!

— Что сделала твоя мать? — спросил я. — Пёрднула как кобыла? Ты так появился?

— Довольно, — устало произнес Плегмунд.

Было нетрудно догадаться, кто вливал им яд в уши: мой двоюродный брат Этельред. Номинально он был лордом Мерсии, который в этой стране стоял ближе всех к королю, но каждый знал, что он — щенок на поводке у западных саксов.

Он хотел избавиться от поводка, и когда Альфред умрет, несомненно попытается получить корону. И новую жену, поскольку старая — Этельфлед — к поводку прибавила рога. Рогатый щенок на привязи хотел отомстить и хотел моей смерти, потому что знал, что слишком много людей в Мерсии скорее последует за мной, чем за ним.

— Наш долг — определить твою судьбу, — сказал Плегмунд.

— Это удел норн, — ответил я, — и Игдрассиля.

— Язычник, — прошипел Ассер.

— Королевству должна быть обеспечена защита, — продолжил архиепископ, не обращая на нас внимания, — у него должен быть щит веры и меч правды, и в Царстве Божьем нет места для человека без веры, человека, который может предать в любой момент. Утред Беббанбургский, я должен тебе сказать…

Но чтобы он там ни намеревался сказать, это осталось недосказанным, потому что в конце зала со скрипом распахнулась дверь.

— Король хочет видеть его, — произнес знакомый голос.

Обернувшись, я увидел стоящего там Стеапу. Славного Стеапу, командира дворцовой гвардии Альфреда, раба-крестьянина, который стал великим воином, человека, глупого как бочонок с глиной и сильного как бык, друга, преданного как никто другой. — Король, — произнес он своим невозмутимым голосом.

— Но… — начал Плегмунд.

— Король хочет видеть меня, ты, кривозубый ублюдок, — сказал я ему, потом посмотрел на копьеносца, угрожавшего мне ранее. — Если ты когда-нибудь снова поднимешь на меня оружие, я вспорю тебе брюхо и скормлю кишки своим собакам.

Думаю, что норны смеялись, а я отправился на встречу с королем.