Смерть Красивая (СИ)

— О Древо… тебе правда пятнадцать? Ты правда младше меня, или помнишь ещё то время, когда в Чёрном Змее не было тоннеля?!

— Да нет, нет, — Мин усмехнулась, искренний ужас Мартины её развеселил. — Мой отец, Афир Катра, действительно мой отец, а ему всего тридцать восемь лет. А мне на самом деле пя… то есть уже шестнадцать, просто я забыла. Шестьдесят четвёртый день Сильной четверти.

— Забыла? — Мартина всплеснула руками. — Мин, как можно забыть! Твой день рождения! Тебя надо срочно поругать!

— Давай, — с чувством вымолвила некромантка. — К этому я всегда готова: даже если и не за что, всё равно потом гадостей натворю.

Мартина резко посерьёзнела и как будто даже немного опечалилась, вспомнив, от какой темы они ненароком отошли.

— Мин… а ты уже делала так раньше? То есть должна была умереть, но не умирала? Была возможность убедиться, что всё действует, всё в силе? Иначе откуда ты это так чётко знаешь?

— Не было. Наверное… то есть, может быть, один раз.

— То есть как это «наверное»? Разве можно такое забыть!

— Ну, сам момент можно — я вот не помню, как упала, не помню удара, то есть не знаю, как оно всё происходило внизу — то ли меня подхватила невидимая сила, то ли ещё что, — некромантка опять воспоминаниями перенеслась в Красное Ущелье, которое было словно насыщено призрачным веществом. Как она увидела далёкое-далёкое серое небо вверху, а вокруг — отвесные чёрные склоны, красная плесень на влажных камнях, раскрошенные от времени кости, а на лице сидит паучок Вифания и шевелит жвалами, сигнализируя о возможной опасности. — Пробыла какое-то время без сознания. А раньше было, когда мы с папой наткнулись на одного из тёмных и его шакала, та история с добычей Анубисовой головы. Колдун тогда так смотрел на меня через овраг… может быть, он пытался убить меня, как и того мага, но не…

— Не смог — или не стал? Ты в тот раз говорила, что он просто пожалел ребёнка, — вспомнила девушка.

— Не знаю, — печально вздохнула Мин. — Этого я не могу проверить.

— А если допустить, что всё-таки… — друидка задвигала руками. — Выходит, и жнецы не могут?

— Конечно, никто не может, такое правило, — кивнула некромантка. — И я помню это каждую секунду. Забыть невозможно, это как умение ходить: если умеешь — не разучишься. Смерть не говорила со мной обычным способом, словами, ведь я была младенцем: она просто пришла, и с тех пор я знала. Всегда знала это. Поэтому… — она очень печально, будто ища поддержки, посмотрела на Мартину. — Кто знает, прыгнула бы я, если бы действительно рисковала жизнью?

Мартина встрепенулась и даже возмутилась — сомнения Мин были ей непонятны, вне зависимости от причин и сопутствующих фактов друидка была уверена, что её подруга совершила святое и благородное дело.

— Какая разница, что было бы! Ты прыгнула — а это главное! Даже если ты не сомневалась, что выживешь, — каково, скажи мне, взять и спрыгнуть с такой высоты? Я не могу даже представить себе, что ты чувствовала… — она искренне посмотрела на колдунью и опять, поддавшись порыву, её обняла. — Ты очень смелая, самая смелая из всех! Ты для меня теперь ближе, чем сестра… Я очень, очень тебя люблю!

Тут некромантка немного смутилась — не привыкла она к таким отношениям между подругами. Она даже отцу, самому близкому человеку, никогда не говорила таких слов, ведь они подразумевались. Но тут нельзя было молчать.

— И я тебя люблю. Ну, как некроманты умеют.

— Мне, как ни странно, именно некромант спас жизнь, — заявила Мартина. — Так что они умеют. Очень даже умеют!

Мин вспомнила одного знакомого некроманта и мысленно горячо согласилась с подругой. Правда, не стала этой мыслью делиться.

****

Дарк в это время посвящал Игниса в недавние события и с гордостью демонстрировал тело красного воина, будто это был созданный лично им химерал. Игнис узнал подробности боя и допроса, разве что не рассказал ему Дарк об экспериментах — чтобы сделать сюрприз. Увидев, куда идут юные некроманты, к ним присоединился Шцер — ему было интересно, как сработается с этим телом очередной ученик.

— Ну что, прошу, — Дарк вытянул длинную руку к материалу, который сидел под деревом и будто бы дремал. Игнис покосился на друга: может быть, и догадался, что есть во всём какой-то подвох, но не отступил, решил проверить сам. Подошёл, наклонился, вытянул руку и коснулся пальцами груди, облачённой в чёрное. Потом поднялся, отнял руку — и, будто привязанный к руке некроманта за сердце невидимой упругой нитью, зомби плавно встал.