Смерть Красной королевы

Догнала Песца, поймала, обняла со спины и навалилась всем телом, вызывав возмущённый лисий писк. Посмотрела на тормозящий поезд, останавливающийся около перрона…

– И какого демона мы что-то забыли на другом конце города, Алиса? – проворчал оборотень, клонясь под моим весом вперёд. – Блажь какая-то…

– Не блажь, а разведка боем! – наставительно заметила я. – Готов к небольшому путешествию, братец? Тогда – вперёд!

Мы поедем, мы помчимся
На оленях утром ранним!
И отчаянно ворвёмся
В близлежащий гастроном!
Там мы спрашивать не будем
«А за водкой кто тут крайний?»
Сразу ломимся к прилавку –
Восемь ящиков берем!

– Алииисааа!.. – буквально прохныкал оборотень, когда я потащила его в вагон. – Ну, почему ты не только лишена голоса и слуха, но и нормального репертуара?! ПОЧЕМУ?

– Потому что гладиолус. А ещё потому что у меня был брат, который ещё в школе обожал стихи и песни… Правда, его не пускали ни на один конкурс чтецов после попытки прочитать со сцены матерный вариант «Ивана Сусанина».

– Смотрю, у вас в традиции маяться концептуальной ерундой всей семьёй…

– У нас, дружочек, у нас, а не у вас, – разглагольствовала я, так и идя в обнимку с лисом в проходе между сиденьями. – Ты же у нас теперь тоже Корнилов. Так что изволь соответствовать высокому званию!.. Эх, всю жизнь ненавидела быть самой младшей… Но теперь! Справедливость! Восторжествовала! И у меня есть названный младший братец, которого можно совершенно законно гонять и шпынять! Так, падаем здесь.

Уселись. Милостиво выпущенный из моих цепких объятий Песец на одно сиденье, я – напротив него. Дружно уставились в окно, смотря как мимо постепенно набирающего ход поезда начинают мелькать городские пейзажи. Некоторое время провели в молчании…

– Мда, – первой решилась его нарушить всё-таки я. – Вскрытие того урода так ничего дельного и не дало.

– Это не моя вина, – на всякий случай открестился Песец.

– Да я тебя и не виню… Хотя могла бы сделать это чисто из вредности.

– Ну, спасибо, что всё-таки решила не быть такой уж стервой!

– Пожалуйста, – я вздохнула и на секунду прикрыла глаза. Желания всё переводить в штуку почему-то не было. – Но мне не даёт покоя мысль, что мы делаем то же, что и все. Сражаемся так же как и все. Изучаем врага так же как и все. Мы – как все. И это…

– Это плохо?

– Это неправильно, братец… Я уже говорила тебе, что такое безумие? Вот то, что мы делаем и есть безумие. Повторение одного и того же, лишённое малейшей попытки разорвать замкнутый круг. Волшебницы убивают кишинов, кишины убивают людей, из людей выкукливаются волшебницы… Нет логики в том, чтобы вербовать одиночек и заставлять сражаться порознь. Это неэффективно. Нерационально. Нелогично… Но это повторяется раз за разом. Раз за разом!.. Как пляски дикарей-людоедов вокруг костра – без логики, но во исполнение священного ритуала. Безумие. Форменное безумие.

– Ты часто говоришь о безумии, – слегка приподнял бровь лис. – К чему бы это?

– Школьная медсестра с первого же класса говорила моему отцу, что у меня не всё в порядке с головой, – усмехнулась я. – Знал бы ты, братец, как я ненавидела эту старую выжившую из ума маразматичку… Отец у меня – железный мужик. Настоящий полковник в прямом и переносном смысле. А вот из-за такого бреда ни на шутку нервничал. Расстраивался. По врачам меня таскал. «У вашей дочери было два сотрясения мозга – неудивительно, что у неё отклонения в психике!..»

Последнюю фразу я произнесла визгливым и мерзким тоном, едва не плюнув на пол вагона от отвращения. Но затем через силу рассмеялась.

– Тупые идиоты. Сказочно тупые сказочные идиоты. Как? Как можно не понять того, что берёза из леса и берёза, выросшая в городском дворе, не будут одинаковы? Как можно не понять того, что…

Опустила голову, подперев её рукой. Провела ладонью по лицу, выпрямилась, откинула с плеча волосы. Подмигнула и улыбнулась внимательно наблюдавшему за мной лису.

– Не обращай внимания, братец. Алиса Корнилова – не терминатор, а живой человек, который тоже может впадать в меланхолию и страдать эмоциональными приступами.

– Знаешь, Алиса, я иногда не знаю, чего ты у меня вызываешь больше – раздражения, восхищения, страха или жалости, – покачал головой оборотень. – В тебе словно бы уживаются несколько совершенно разных личностей… Но какая из них – настоящая Алиса Корнилова?

– Смотри, пушистый, – я выставила правую руку ладонью вперёд, растопырила пальцы. – Вот мизинец – он слаб и никчёмен. Вот безымянный палец – ничем непримечательный спокойный середнячок, но со слабиной. Это – средний палец. Он высокий, крепкий, уверенный в себе и может послать куда подальше. Это – указательный. Он трудолюбив, весел, подвижен и без него не обойтись. А это – большой палец. Сильный, упёртый, и если надо, то будет противостоять всем…

Выписала в воздухе замысловатую фигуру, пошевелив пальцами.

– Они – как я, – прошептала я. – Они – часть меня, но они – это не я…