Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

– Нет, – ответил Виллар, швыряя мокрый плащ на единственный табурет.

Меркатор озадаченно посмотрела на него, но он не стал объяснять.

– До пира два дня, а герцог ничего не предпринял и не сделал никаких публичных заявлений в связи с нашими требованиями. Он не уступит. Людям плевать на все, кроме того, как бы удержать других внизу, чтобы самим остаться на верхушке.

Меркатор погрозила ему пальцем:

– Мы оба не меньше чем наполовину люди.

– Определенно, на худшую половину. А ты… – Виллар замолчал и уставился на нее. Повисла неловкая тишина.

Меркатор не стала ему помогать и тоже посмотрела на него, словно бросая ему вызов. Виллар был не открытой книгой, а распахнутым окном, при виде которого хотелось, чтобы владелец занавесил его хотя бы из вежливости.

Он отвернулся.

– Компромисс не работает. Ты не можешь обвинить меня в том, что я не пытался действовать благоразумно. Я дал им возможность избежать кровопролития. Но время вышло, и теперь придется выбрать мой способ.

– Ты не можешь…

– Нам придется.

– Ты предлагаешь самоубийство – и не только тем из нас, кто живет в Рошели, но всему Альбурну, если не всему Аврину. Даже если мы преуспеем, результатом станет волна ненависти и преследований нашего поколения.

– А сейчас нас не преследуют? Мы уже тонем. Какое дело до волн тем, кто не может подняться со дна?

Меркатор показала на дверь каморки:

– Герцогиня тоже считает, что ситуацию нужно менять. Вероятно, если мы ее отпустим, то она скажет…

– Она лжет, говорит то, что ты хочешь услышать. – Виллар вскинул руки. – Ты так глупа! Отпустить герцогиню? Мы ее похитили, неделями держали в грязной клетке. Ты действительно считаешь, что, оказавшись в безопасности за стенами поместья, она хоть мизинцем пошевелит, чтобы помочь нам? И не забудь, погиб человек. Думаешь, они простят убийство герцогского казначея?

– Не надо было его убивать.

– Она выдаст нас и потребует мести.

– Герцогиня не такая.

– Наверное, это не глупость, просто ты настолько прониклась их взглядами, что забыла, кто мы такие. Когда-то мы были гордым, уважаемым народом – и снова можем им стать. Завтра я созываю встречу и жду, что ты придешь туда… и поддержишь мой план. Ты глава семьи Сикара. Твоим прапрадедом был Мир Сикар, а моим – Мир Плаймерат. Пора нынешним правителям узнать правду о прошлом этой земли и отдать нам почести, каких мы заслуживаем.

– Ситуация изменится, но не сразу, – возразила Меркатор. – Нельзя вызвать уважение, угрожая мечом, только не у людей, которые нас презирают. Уважение нужно заслужить. Доверие следует выстраивать медленно, на протяжении поколений.

Споря с Вилларом, Меркатор хорошо понимала его ненависть и еще лучше – вред, который причиняли насмешки. Частично она разделяла негодование Виллара. Но не методы. Принципиально ее возмущение было столь же сильным, сколь и его. Но за сто двадцать лет жизни Меркатор узнала, что мудрость выше страсти и что просто и быстро ничего не изменишь. Скорее сделаешь хуже. Виллару было шестьдесят лет, и он пока не усвоил этот урок. С учетом его характера, может, никогда не усвоит.

– А на созванной тобой встрече Грисвольд Динг и Эразм Ним поддержат твой план? И если нет, ты передумаешь?

– Это вряд ли, их людям досталось почти так же, как нам. – Виллар покосился на запертую дверь и нахмурился. – Мы можем достичь наших целей только силой. Перемены – настоящие перемены – происходят именно так. И ты заблуждаешься. Уважения можно добиться лишь под угрозой меча, ведь это единственное, что уважают люди.

– Значит, ты уважаешь герцога? У него много мечей. А у короля, кто бы им ни стал, их будет еще больше. Пролив кровь, ты развяжешь войну, в которой нам не победить. Нет, не войну, война – это конфликт между двумя более-менее дееспособными силами. Это будет бойня. – Меркатор смерила его суровым взглядом. – Ты знаешь, что такое козел отпущения?

– Мне знакома эта фраза.

– Но тебе известно, что она означает на самом деле, откуда возникла? Много столетий назад, до Новрона, люди жили в маленьких деревушках. Они были суеверными и всего боялись. Раз в год люди брали козла и обвиняли его во всех своих ошибках и проступках, после чего выгоняли животное из деревни умирать в лесу. Они надеялись, что боги накажут козла вместо них. Похоже, в этом отношении люди не слишком изменились. – Меркатор подошла к веревке, сжала синюю ткань в кулаке и подняла. – Так и остались суеверными и невежественными. Аристократы Альбурна превратят нас в своих козлов отпущения. Ткнут в нас пальцем и заявят: «Вот причина наших неприятностей, накажите их». Однако они не станут дожидаться, пока нас покарают боги, а сделают это сами.

– Что для нас изменится? Наши люди голодают! Сомневаюсь, что Эмил проживет еще хотя бы неделю. Хистивар – ты каждый день проходишь мимо него – ночует под мостом! Под грязным мостом! Как ты можешь стоять тут и утверждать, что станет еще хуже?

– Может стать. Сейчас мы живы, а жизнь лучше смерти.

– Нет, не лучше. И не такая.

– Ты убьешь нас. И не только здесь. Выполнишь свой план – и отголоски разлетятся по всему миру. Везде наши люди будут страдать.