Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

– Ошибаешься, еще как рискнут, – возразил Фокс, шагая к Шервуду и тоже обнажая меч. – Меня не слишком любят в Мегане. В результате этих танцев многие лишились конечностей, а кто-то и жизни. Ты действительно хочешь этого? Даю тебе последний шанс. Можешь просто уехать.

– Окажу тебе такую же любезность. Уезжай. Ниса сделала выбор.

– Я останусь. Будет забавно, тебе не кажется?

– Для одного из нас.

Лорд Фокс нанес первый удар. Шервуд изящно отскочил, и клинок рассек воздух.

Он почти отдышался, но стремительный бег утомил его. Фокс же был отдохнувшим и свежим. С другой стороны, дорога словно разогрела Шервуда, сделав мускулы более гибкими, в то время как Фокс неизвестно сколько времени простоял на холодном ветру.

Шервуд позволил ему нанести еще один удар. То же движение, справа налево, сверху вниз. Фокс бил сильно, пытаясь воспользоваться слабой стороной Шервуда. А может, лорд только проверял его, выясняя пределы мастерства противника.

Хорошая схватка – короткая схватка, всегда говорил Ярдли. Ничего ему не показывай. Береги энергию, пока он сжигает свою. Потом, при первой возможности, заверши дело.

Их клинки скрестились. Шервуд стремительно ткнул клинком в шею Фокса. Тот пригнулся. Проклятие! Шервуд боялся, что Фокс воспользуется тем, что его грудь открыта, и нанесет удар снизу вверх. Он сам поступил бы именно так, однако Фокс отпрыгнул на три шага.

Вот разница между тем, кто дерется на публику, и тем, кто дерется, чтобы выжить, подумал Шервуд.

Фокс зарабатывал очки, пытался произвести впечатление: атака, отступление, возврат в исходную позицию, круг влево, круг вправо, снова атака. Наверное, это выглядело красиво, но на пустынной скале, с жизнями на кону и чайками да травой в качестве зрителей, не следовало так сражаться.

Возможно, для Кристофера Фокса это был первый настоящий бой. В этом заключалось преимущество Шервуда.

Он никогда этого не делал. Ему конец. Однако в голове у Шервуда звучало несколько голосов. Другой рассуждал о том, сколь мастерски Фокс владеет клинком. Он намного опытнее. Он так же часто держал в руке меч, как я – кисть. И его учителями были опытные мечники, а не стареющий портретист.

Но он никогда не убивал. За этой обнадеживающей мыслью последовала гнетущая: Когда-нибудь все случается впервые.

Снова атака. На сей раз Фокс действовал более хитроумно. Он начал с прежнего замаха – теперь Шервуд понял, что тем самым лорд хотел успокоить подозрения противника, – а потом крутанулся влево и вскинул клинок, надеясь либо рубануть Шервуда по туловищу, либо – при удаче – пронзить ему живот.

Шервуд нарушил план Фокса, повернувшись вправо. Дело было не в умении. Он понятия не имел, что Фокс задумал обман. Просто Шервуд решил, что если лорд вновь попробует прежний удар, он примет его с другой стороны и попытается оказаться за спиной противника. В итоге они перехитрили друг друга и разошлись, пытаясь не выдать удивления и тревоги, которые оба испытывали.

– Впечатляет, – произнес Фокс.

Раньше Шервуд мог бы испугаться, но теперь осознал, что основное умение лорда заключалось в бахвальстве. В это мгновение он понял, что победил.

Вера в то, что ты одержишь победу, говорил Ярдли, понимание этого – не головой, но сердцем – поможет тебе преуспеть. Ты перестанешь бояться, а страх – главный убийца. Поверь в себя – и победишь.

Шервуд знал, что превосходит Фокса. Более того, он заметил страх в глазах лорда.

Фокс тоже это знает.

Глядя на лорда Кристофера Фокса, он видел перед собой мертвеца.

Шервуд начал атаку. Теперь он держал меч более уверенно. Его мускулы расслабились, дыхание успокоилось. Вдох через нос, выдох через рот.

Голоса в голове стихли, и он обрел равновесие. Ветер трепал волосы, кричали чайки, внизу ярился прилив, но Шервуд сосредоточился на Фоксе, который стоял спиной к скале. Художник скользнул вперед и поднял меч…

Его спина взорвалась болью.

Каждый мускул напрягся. Дыхание прервалось. Глаза широко распахнулись.

Глаза Фокса метнулись за спину Шервуда, и он улыбнулся. Не со зловещим превосходством, а с облегчением.

Напряжение покинуло мышцы Шервуда, вместе с остатками сил. Обмякнув, он рухнул на траву, словно его тело лишилось костей. Хотел вдохнуть, но не сумел: мешала невыносимая боль.

Он не знал, сколько пролежал так, когда услышал шаги.