Смерть лорда Эдвера

– Впервые за все это время я считаю, что мои вопросы излишни, – заявил я. – Все предельно ясно. Но неужели вы действительно так думаете?

– Mon ami, в настоящий момент я думаю исключительно о своем туалете. Извините меня, но ваш галстук мне решительно не нравится.

– Очень неплохой галстук, – возразил я.

– Вы как-то намекали на мой преклонный возраст. То же самое можно сказать и про возраст вашего галстука. Смените его, прошу вас, и почистите правый рукав.

– Мы что, собираемся на прием к королю Джорджу? – съязвил я.

– Нет, но я прочитал в утренней газете, что герцог Мертон вернулся в Лондон. Его же считают первым английским аристократом. Вот я и хочу продемонстрировать ему должное почтение.

"В Пуаро нет ничего от социалиста", – подумал я.

– А зачем нам надо видеть герцога Мертона?

– Мне необходимо поговорить с ним.

Больше мне не удалось добиться от Пуаро ничего. Когда мой костюм стал, с точки зрения Пуаро, выглядеть удовлетворительно, мы отправились в путь.

Лакей осведомился, договаривались ли мы о встрече с герцогом. Получив отрицательный ответ, он взял визитную карточку Пуаро и понес ее хозяину. Вскоре лакей вернулся и сказал, что их светлость очень сожалеют, но в данный момент они исключительно заняты. Пуаро сел в кресло.

– Tres bien61, – заявил он. – Я подожду. Если понадобится, то и несколько часов.

Этого, однако, не потребовалось. Вероятно для того, чтобы поскорее избавиться от назойливого гостя, герцог решил принять его немедленно. Нас пригласили в покои Мертона.

Герцог оказался мужчиной лет двадцати семи, худым и болезненным на вид. Его внешность не производила особо благоприятного впечатления: у Мертона были редкие волосы неопределенного цвета, залысины, маленький рот с поджатыми губами и мечтательный, отсутствующий взгляд. По-моему, он более походил на не очень преуспевающего торговца галантереей. На стенах комнаты висело несколько распятий, а также другие произведения религиозной тематики. На широкой полке не было, похоже, ничего, кроме книг по богословию. Я знал, что, будучи болезненным ребенком, Мертон обучался исключительно дома. И этот человек пал жертвой Джейн Уилкинсон! Герцог принял нас сухо и недружелюбно.

– Может быть, вам приходилось слышать обо мне, – начал Пуаро.

– Не приходилось.

– Я изучаю психологию преступников.

Герцог не ответил. Он сидел за письменным столиком лицом к окну. Перед ним лежало неоконченное письмо. Мертон нетерпеливо стучал по столу кончиком ручки.

– По какому поводу вы хотели меня видеть? – осведомился он.

Пуаро сидел напротив герцога, спиной к окну.

– В настоящее время я расследую обстоятельства гибели лорда Эдвера.

– Правда? Я не имел чести знать его, – на слабовольном, но упрямом лице герцога не дрогнул ни один мускул.

– Но мне кажется, что вы знакомы с его женой, с мисс Джейн Уилкинсон.

– Да, это так.

– Знаете ли вы, что у нее были веские основания желать смерти своего мужа?

– Ничего подобного мне не известно.

– Ваша светлость, позвольте мне спросить вас напрямик: вы собираетесь жениться на мисс Уилкинсон?

– Когда я буду собираться жениться, газеты сообщат об этом. Я считаю ваш вопрос неуместным, – герцог встал. – Всего хорошего.

Пуаро тоже поднялся. С неловким видом, понурив голову, мой друг, запинаясь, пробормотал:

– Я не хотел… я… Je vous demande pardon…62

– Всего хорошего, – повторил герцог чуть громче. На этот раз Пуаро сдался. Он безнадежно махнул рукой, и мы покинули комнату. Это было позорное поражение.

Мне стало жаль Пуаро. Его обычная напыщенность не произвела на герцога никакого впечатления. Великий сыщик оказался для него чем-то вроде таракана.

– Нехорошо получилось, – сказал я сочувственно. – Каким все-таки надменным типом оказался этот человек. Но зачем вы хотели его видеть?

– Хотел узнать, действительно ли он и Джейн Уилкинсон намерены пожениться.

– Но она же нам сама об этом сказала.

– О! Она сказала. Мисс Уилкинсон может сказать что угодно, лишь бы это служило ее целям. А вдруг она хочет женить герцога на себе, а он, бедняга, и знать об этом не знает?

– Да, герцог отбрил вас по всем правилам.

– Он ответил мне так, как ответил бы какому-нибудь репортеришке, – Пуаро хихикнул. – Но зато теперь я знаю, как обстоят дела с их браком.

– Откуда? Вы поняли это по его поведению?

– Вовсе нет. Вы видели, что он писал письмо?

– Видел.

– Eh bien, в молодости я служил в бельгийской полиции и научился читать почерк вверх ногами. Это бывает очень полезно. Так знаете, что герцог писал в этом письме? "Моя дорогая, я с трудом переношу эти долгие месяцы ожидания. Джейн, обожаемая моя, мой прелестный ангел, как мне рассказать, что ты значишь для меня? Ты так много страдала! Только я знаю…"

– Пуаро! – возмущенно закричал я.

– Он остановился как раз на этой фразе. "Только я знаю о том, как ты прекрасна…"

Я ужасно огорчился: мой друг, как ребенок, был рад своему поступку.

– Пуаро! – воскликнул я. – Вы не можете читать чужие письма…

– Вы говорите глупости, Гастингс. Как это не могу, когда я только что смог!

– Но это… это игра не по правилам.