Смерть - лучший учитель

Натаниэль куда-то пропал, Фредерик старался не пересекаться со мной, лишь Роберт всегда был рад мне на своих занятиях. Ввиду отсутствия вахт и тренировок, у меня оставалось очень много свободного времени, которое я тратила на рисование и чтение. Библиотека располагалась тоже на третьем этаже, и в ней я проводила большую часть дня. Я читала путевые заметки о других мирах, но руки сами раз за разом выбирали книги об анатомии и медицине. Я искала способ излечиться.

Чаще всего мне попадались либо черные ритуалы с жертвоприношениями и прочими кровожадными радостями, либо документально заверенные чудеса. Творить первое я не собиралась, уповать на второе — тоже. В одной из книг я нашла упоминание о том, что кровь вампиров и оборотней залечивает еще и не такие повреждения. Отчасти это дало надежду, с другой стороны я отчетливо понимала, что Натаниэль никогда не одобрит такой выбор. И, скорее всего, впоследствии не сможет остаться со мной.

Несколько недель в библиотеке убедили меня в одном — я не смогу вылечиться. Магические зелья либо действуют сразу, либо никогда. Я думала о том, а не отправиться ли мне в Галактическую империю? Их медицина далека от магии, но технологии хирургии поражают воображение. С другой стороны, если не помогли силы эльфов…

Медики Академии пожимали плечами, и лишь когда я почти набросилась на одного из них, он сдержанно ответил:

— Мы даже не знаем, как у нас получилось вылечить руки и один из участков позвоночника. Повторить это чудо нам пока не удается.

— И вряд ли удастся, — закончила я на удивление спокойно и покинула лазарет, отправившись на очередное занятие.

Эльку, как назло, нагружали уроками по самые острые уши, нам удавалось лишь перекинуться парой фраз перед сном. К тому же утомлять ее своими проблемами не хотелось.

Постепенно мне увеличивали нагрузку. Добавили магический вокал и речитативные заклинания.

Порадовать Иордана выполненным на каникулах заданием я не смогла, так как каникул у меня не получилось. Но я принесла ему, словно небольшой подарок, историю о херметском духе и наших с ней песнях. От меня немедленно потребовали повторить весь тот стихотворный экспромт на бис, с сохранением мелодий и ритма. Затем я исполнила песню жрецов Крелонтена. В целом, профессор казался крайне заинтересованным и удивленным. Мы разобрали несколько голосовых заклинаний, которые направлены на защиту и оборону.

В следующее занятие мы окопались в песнях и мелодиях разных верований, даже пришлось позвать одного из преподавателей религии и попросить исполнить несколько канонов храмовых служб прямо посреди пустой аудитории. В некоторых фолиантах приводились ноты, в других — напрочь отсутствовали. Мы так увлеклись этими изысканиями, что меня даже стал разыскивать деканат, когда я не явилась в свою комнату на ужин.

Но для нас с Иорданом время летело незаметно. К тому моменту, когда в открытую дверь вошел Фредерик, мы как раз ожесточенно спорили над очередным сложным моментом, игнорируя возрастные различия и социальный статус друг друга.

— Чушь все это! — гневно ворчала я. — Никогда так не поют, это уже напоминает мне выступления лидорианских бардов, когда их успела напоить королевская семья! Плавнее, однозначно!

В подтверждение своих слов я набрала воздуха в грудь и выдала один из молитвенных распевов плавно и с небольшой глиссадой на коде. От звуков моего голоса затрепетали огни свечей в канделябрах, затем вспыхнули на миг длинным пламенем и вновь опали, когда я замолчала.

— Вот! — победно крикнула я, ткнув пальцем в одну из свечей. Пожалуй, если бы не парализованные ноги, я бы триумфально сплясала. Через секунду я заметила Фредерика, замершего на пороге. — Профессор?

— Да ничего, — как-то рассеянно заметил он и вышел в коридор. Мы с Иорданом озадаченно переглянулись, затем пожали плечами и продолжили занятия.

Ужин мне принесли через несколько минут, и больше никто не беспокоил. Глубокой ночью мы закончили, решив завтра взять выходной от вокала, а через день продолжить.

В лазарет меня уже не вызывали, лишь изредка вместе с ужином приносили новые лекарства. Натаниэль по-прежнему отсутствовал, а занятия вместо него вел другой преподаватель. Казалось, что весь круг моего прежнего общения меня забыл. Эльку я почти не видела, несколько раз приходили Шинмер с Атрасом да Клоя забегала по пути на занятия.

Я не знала, обижена ли я на близких за отсутствие поддержки или, наоборот, рада тому, что меня не трогают. Видеть жалость в глазах друзей не хотелось. Оказаться одной перед лицом болезни мне было не так уж и страшно. Ведь самое страшное со мной уже случилось. И в ту ночь на Стене я была одна, так что присутствие близких сейчас едва ли что-то изменит.

Через два месяца с момента моего возвращения Фредерик заявил, что мне разрешено пользоваться магией. К тому же добавили часы занятий с магом света. Казалось, на декана произвело впечатление мое пение религиозных гимнов.