Смерть мафии!

Таррин вскочил из кресла, словно выброшенный катапультой, нанеся резкий удар правой. Сеймур парировал удар и, отступив назад, побледневший, стал шарить у себя за спиной, пытаясь найти на столе оружие, но под руку попадались только бутылки из-под «Колы».

Всплеснув руками, Нат Пласки вмешался в ссору, грозившую перерасти в серьезный конфликт внутри семьи.

— Прекратите! — заорал он. — Остановитесь сейчас же! Неужели вы не понимаете, что именно этого он и добивается? Чтобы мы перестреляли друг друга! Прекратите!

Побелевшие губы Лео Таррина дрожали от ярости, но он взял себя в руки и, сжав кулаки и не проронив ни слова, тяжело опустился в кресло.

— Извини, Лео, — произнес Сеймур, не глядя на него. — Я не хотел сказать ничего плохого в отношении итальянцев.

Таррин молча кивнул, уставившись на носки своих туфель.

— «Большой босс» будет взбешен потерей четверти миллиона, — нарушил молчание Пласки.

— Мы их вернем, — подал голос Сеймур.

— Ой ли! — насмешливо произнес Таррин.

— Я даже не помню, как этот тип выглядит, — сказал Пласки. — Я видел его всего два раза и то мельком. Откуда он мог знать про сумму депозита в сейфе? Каким образом, а?

— А ты не знаешь? — угрюмо проворчал Таррин. — Это человек-невидимка. Человек-невидимка все знает и все видит.

— Да? А я думал, что он оборотень, — в тон ему ответил Пласки.

— Да заткнетесь вы наконец или нет?! — сорвался на крик Сеймур.

— А мы ничего, только чтобы скоротать время, — робко возразил Пласки.

— Тогда лучше помолчи или займись чем-нибудь, — проворчал Сеймур. — Остальные приедут с минуты на минуту.

Таррин поднялся из кресла, подошел к бару и, бросив в стакан несколько кубиков льда, наполовину наполнил его бурбоном. Грустно потягивая виски, он вернулся на свое место.

— Все дело в том, что вы не знаете этого типа, — заметил он, усаживаясь. — А я, я знаю его. И, поверьте мне, я боюсь… Меня постоянно бьет дрожь. Это машина, терминатор. Когда-то у меня был сержант, похожий на него. Так я тоже боялся его. Я вам скажу, что…

— О! Заткнись же ты наконец! — взвизгнул Сеймур, находившийся на грани истерии.

— И не подумаю! — продолжал Таррин. — Нужно знать того, с кем придется иметь дело. Вы только обратите внимание, какие у него нервы! Сжег мой лучший бордель. И в течение двух-трех часов несколько раз снова нанес удар. Работает, как часы! Уничтожил Пайнчестер, разнес вдребезги машину за восемь тысяч долларов, напугал меня чуть не до смерти, сделал кровопускание Джейку, терроризирует всех и вся…

Он замолчал, чтобы глотнуть бурбона.

— Затем, буквально через пару минут, заявляется ко мне домой. Ко мне! Не торопясь, мило беседует с моей женой… Но этого хватает, чтобы превратить мою жизнь в один нескончаемый кошмар, хотя это уже другая история, а потом…

Таррин засмеялся коротким нервным смешком:

— Потом он отправляется к Сеймуру, красит воду в бассейне, сбрасывает туда Поля и Тони, перерезав им глотки, как цыплятам, отключает телефоны, свет, потрошит мягкую мебель и подушки с матрацами — это чтобы дать нам понять: так произошло бы с тем, кто в этот момент находился бы в постели. Это еще не все: он разряжает свой револьвер в портрет Уолта. Для многих подобных подвигов было бы достаточно, только не ему! Он совершенно спокойно, как Иоанн Креститель, появляется в Триангл, сжигает все досье, закрывает Томаса в сейфе и сматывается с четвертью миллиона долларов. Клянусь вам, он очень похож на того сержанта, которого я знал. Тот как-то решил перетрахать всех сингапурских шлюх и при этом не заплатить ни цента. И, можете себе представить, ему это чуть было не удалось.

— Ты закончил свой панегирик? — спросил Сеймур ледяным тоном.

— Да, закончил. Но считаю, что на совете кому-то следует предложить всем нам на время исчезнуть с горизонта. Как бы то ни было, не мешало бы немного отдохнуть. Я пообещал жене, что мы поедем в Акапулько. Заодно предоставим поле деятельности хит-менам, а когда все будет кончено, можно спокойно вернуться.

Пласки хихикнул. Сеймур смотрел на Таррина с нескрываемым презрением. В этот самый момент широкие двустворчатые двери распахнулись, и в гостиную вошли пятеро, причем в центре группы находился тот, что постарше, а остальные, помоложе, окружали его с четырех сторон. Пласки, Сеймур и Таррин почтительно поднялись. Охранники привычно заняли свои места в комнате, один остался у дверей. «Большой босс» властным и уверенным взглядом черных глаз окинул троицу и, пожав им руки, занял место в центре стола. Главе мафиози было около шестидесяти, и благодаря своей красивой седине он выглядел очень импозантно.

— Итак, — спросил он тихим голосом, — что тут у вас происходит?

Взгляд босса переходил с Сеймура на Пласки, с Пласки на Таррина и вновь возвратился к Сеймуру.

— Во всем виноват этот сумасшедший Болан, — начал сдавленным голосом Сеймур. — Первый контракт сорвался. Он оказался хитрее двух дураков из Филадельфии. Кончилось тем, что он их прихлопнул.

— Да, я знаю, — спокойно ответил босс.