Смерть Мао Цзэдуна

Во время съезда Чжу Дэ чувствовал себя неважно, ему было много лет, и он был простужен, однако он, очевидно, предпочитал ссылаться на недомогания, дабы не вовлекаться в политическую борьбу на съезде. В его поведении во время «культурной революции» ясно просматривалось желание «пересидеть», «переждать» опасное время. Чжу Дэ понимал, что всякая политическая кампания когда-то заканчивается, он надеялся, что ситуация рано или поздно изменится.

На следующий день после завершения съезда секретарь сторонника Линь Бяо Хуан Юншэна, занявшего пост начальника генерального штаба НОАК, передал «строгий приказ»: Чжу Дэ, Дун Биу, Ли Фучунь, Не Жунчжэнь, Чэнь И, Е Цзяньин, Ли Сяньнянь, Сюй Сянцянь должны были «со всей искренностью поведать о своих преступлениях перед партией».

«Не стоит обращать внимания!» — отреагировал на это Чжу Дэ.

Это свидетельствует о том, что Мао Цзэдун попустительствовал активистам «культурной революции», позволял им делать «громкие и пугающие» заявления, но на практике не допускал никаких действий, в частности, в отношении Чжу Дэ.

18 октября 1969 г. Мао Цзэдун отдал «приказ номер один» о высылке из Пекина в различные районы страны ряда старых руководителей. Линь Бяо в этой связи говорил о «рассредоточении» «старых оппортунистов». Эта мера обосновывалась мнением Мао Цзэдуна о том, что наша страна якобы способна нанести внезапный ядерный удар по Китаю, а потому следовало готовиться к войне. Говорилось также и о необходимости обеспечить безопасность этих лиц. На самом деле их рассредоточили, чтобы содержать каждого из них отдельно и установить контроль над их деятельностью.

Кан Кэцин спросила Чжу Дэ: «Что, действительно собираются воевать?»

Чжу Дэ улыбнулся: «Война — это не детская забава, когда можно бросаться в драку без подготовки. Перед началом войны обязательно бывают предзнаменования, бывает очень много признаков, которые свидетельствуют о ней. Однако в настоящее время совсем не видно никаких признаков войны. Как говорится: “Мысли хозяина пира не вином заняты”!»

Чжу Дэ, безусловно, был военным стратегом, он не принял мысль Мао Цзэдуна о военной угрозе Китаю с нашей стороны. Мао Цзэдун в ходе «культурной революции» активно навязывал партии, армии установку на то, что война континентального Китая против нашей страны не только допустима, но и неизбежна, ибо наша страна — военный враг Китая, и посему население КНР должно так относиться к нам и к нашей стране, что с нашей стороны Китаю якобы грозит молниеносная ядерная война и поэтому следует готовиться к войне против нашей страны. Чжу Дэ не был согласен с этими идеями Мао Цзэдуна, он никогда не был врагом нашей страны. В этом он в корне расходился с Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем.

Итак, в соответствии с «приказом номер один» Чэнь И отправляли в Шицзячжуан, Сюй Сянцяня в Кайфэн, Е Цзяньина в Хунань, Тань Чжэньлиня в Гуйлинь а Чжу Дэ, Дун Биу, Ли Фучуня в Гуанчжоу. Приказ должны были выполнить до 20 октября 1969 г.

Кстати, именно 20 октября 1969 г. в Пекине должны были начаться переговоры с нашей делегацией по пограничным вопросам. Мао Цзэдун был убежден в том, что наша страна намеренно направила высокую делегацию в Пекин, чтобы усыпить бдительность руководителей КПК и КНР и нанести ядерный удар по Пекину, уничтожив всех руководителей Китая, а заодно и свою делегацию. Этим Мао Цзэдун обосновывал необходимость удаления старых руководителей из Пекина. На самом деле он опасался концентрации в одном городе подвергавшихся критике старых руководителей.

В это время Кан Кэцин «прорабатывали» на ее службе. Чжу Дэ позвонил ей и сказал, что она должна выехать вместе с ним. Кан Кэцин ответила, что не может покинуть свое учреждение без согласия «военпреда». Чжу Дэ не мог дозвониться этому «военпреду», поэтому он обратился к Чжоу Эньлаю, и Кан Кэцин смогла вернуться домой.

20 октября 1969 г. восьмидесятитрехлетний Чжу Дэ с супругой и Дун Биу прилетели на пассажирском самолете в Гуанчжоу.

Чжу Дэ было решено отправить дальше — в Цунхуа — известный курорт с теплыми минеральными водами.

Более девяти месяцев он находился там в изоляции и одиночестве. В отличие от Дэн Сяопина, ему не разрешали, например, посетить даже соседний завод. Прогулки были ограничены дорожкой возле дома. Персоналу было запрещено даже выдавать ему газету. Одним словом, это было нечто «хуже, чем домашний арест».

В эти дни сторонники Линь Бяо в Гуанчжоу утверждали на собраниях, что Чжу Дэ «всегда шел вразрез с мнением председателя Мао Цзэдуна».

Этот «домашний арест» продолжался до августа 1970 г., когда Чжу Дэ смог вернуться в Пекин, что было связано с тем, что Мао Цзэдун начал активную борьбу против Линь Бяо и его сторонников и старался налаживать отношения со старыми и авторитетными военачальниками.