Смерть Мао Цзэдуна

Так воплотился в жизнь един из основных принципов, составляющих фундамент мировоззрения Мао Цзэдуна и его последователей. Это мысль о том, что Китай и китайцы — не такая страна и не такие люди, как все остальные. С этой точки зрения, суть Китая и китайцев — это их особенность, отдельность, специфичность, своеобразие и в то же время превосходство над остальным миром. Мир должен подчиниться Китаю, должен быть ассимилирован Китаем. Вся планета пока делится на две части. Одна из них — Китай, другая — все остальное. Все остальное способно на некие технические и технологические достижения, которые, однако, являются лишь орудиями, рычагами, помогающими осуществлять китайские идеи. Мышление людей должно стать таким, каким является мышление людей в Китае, причем не просто в Китае, а в Китае, который руководствуется идеями Мао Цзэдуна и его последователей. Этот Китай, в частности, не только не нуждается в помощи извне, но сам способен решать не только свои проблемы, но и проблемы всего мира, если не сейчас, то со временем. Китайский образ мыслей, пришедший из глубины тысячелетий и вылившийся в форму современных теорий, идей Мао Цзэдуна и его последователей, рассматривается в этом аспекте как главная особенность всего китайского, как суть Китая и китайцев. Эта суть может приобретать разную форму в зависимости от обстоятельств. Во времена «культурной революции» это был тот образ мыслей, который предлагал Мао Цзэдун, а вслед за ним его последователи и приверженцы. Это оформлялось в разные лозунги. Иногда речь шла об «опоре на собственные силы», иногда о «величии» Китая, КПК, Мао Цзэдуна, его армии. Иногда на первый план выходили такие политические установки, как лозунг «Возродим нацию Чжунхуа», то есть «возродим китайскую нацию», но суть всегда оставалась все той же: Китай — превыше всего, китайцы — выше всех, миру предстоит быть ассимилированным китайцами.

Пытаясь объяснить то, что происходило после землетрясения в Таншане, некоторые интеллигентные китайцы полагали, что многие присущие только китайцам мысли и поступки порождаются длительным состоянием войны: ведь КПК и руководимая ею армия долго находилась в позиции слабой стороны, поэтому-то эти люди и привыкли придавать такое важное значение политическому энтузиазму и силе духа.

Действительно, после землетрясения происходило то, во что с трудом теперь верится даже самим участникам событий. Например, в районе землетрясения повсеместно можно было увидеть лозунги, пестрящие словами «политический энтузиазм» и «сила духа».

Вот некоторые из них: «Пусть земля содрогается, а мы будем продолжать делать наше дело!», «Нам землетрясение, а мы в ответ революцию!». В армии главными стали лозунги: «Каждое землетрясение — это еще один урок коммунизма!», «Мы откроем себе путь кампанией широкой критики, мы будем яростно критиковать «теорию затухания классовой борьбы», «теорию упования исключительно на производительные силы», «теорию материальной базы» и таким образом будем способствовать работе по ликвидации последствий землетрясения», «Спасибо председателю Мао Цзэдуну, спасибо Освободительной армии, и пусть мы, жители Таншаня, будем вкушать «рис дружбы», пить «воду сочувствия», носить «одежду нашего (то есть не иностранного) фасона».

Звучали, например, призывы спасать прежде всего не людей, а скот, принадлежавший производственной бригаде.

Землетрясение в Таншане и смерть Мао Цзэдуна разделяют всего сорок дней. В августе в Таншане не было слез. Люди переносили горе молча, просто сообщая друг другу, сколько у кого человек погибло в семье.

Спустя месяц с небольшим, в сентябре 1976 г., весь Таншань рыдал. Люди в слезах падали на землю. Таншань, потерявший 240 тысяч родных людей, больше месяца не выражал скорби. А тут как плотину прорвало. Во время траурных митингов кое-где даже земля становилась влажной от слез.

Возможно, это была не скорбь по одному человеку, а прорыв накопившегося горя по своим родным и близким. Во всяком случае, это характерное проявление бесчеловечности системы, созданной Мао Цзэдуном.

После землетрясения в Таншане остались сиротами 3000 детей. Их собирали, отправляли в другие города страны. Нашлось много семей, которые приняли этих несчастных как родных и вырастили их. Это было проявлением человеческих чувств, которые сохраняются в том или ином виде при любых политических режимах.

В то же время после землетрясения проявилась и малая образованность основной массы населения, усугубленная воспитанием в духе идей Мао Цзэдуна, в частности, отрицавших и само знание, и его носителей — интеллигентов.

Так, жители Таншаня с ненавистью относились к сотрудникам государственного учреждения, которое занималось изучением землетрясений. Люди не желали разговаривать с ними, отвечать на их профессиональные вопросы. Никто не хотел им помогать, часто приходилось слышать такие слова: «Да чтоб вы от голода подохли!», «Да чтоб вас лихоманка поразила!», «Да вас расстрелять и то мало!»