Смерть Мао Цзэдуна

Ситуация характеризовалась тем, что после событий на площади Тяньаньмэнь в апреле 1976 г. из руководства был вытеснен Дэн Сяопин, но не репрессирован. У Дэн Сяопина стало меньше рычагов власти, однако и он, и другие старые руководители ждали своего часа, насколько это можно было в их положении, готовились к нему.

Собственно, речь шла не только о Дэн Сяопине, но о многочисленных кадровых работниках партии, часть из которых была отстранена от власти, часть репрессирована, а часть понижена в должностях. Вместе с тем были и такие старые руководители, которые сохраняли власть, особенно среди военачальников. Все они были настроены против «культурной революции» и ее выдвиженцев. Их взрыв назревал. Его сдерживало лишь то обстоятельство, что Мао Цзэдун был еще жив.

В грядущих событиях Дэн Сяопин мог играть важную роль. Мог оказаться на гребне новой волны. Но не как «лидер номер один», а вместе с другими старыми руководителями. Иными словами, имя Дэн Сяопина могло стать знаменем протеста. Он сам мог стать символом протеста, но реально он должен был считаться и делить власть с другими старыми руководителями.

Более того, у старых руководителей, особенно у тех, кто действительно подвергся репрессиям, были и свои взгляды, которые далеко не всегда совпадали со взглядами Дэн Сяопина.

В борьбе против выдвиженцев «культурной революции» Дэн Сяопин и другие противники «культурной революции» могли быть вместе. При выработке политики после «культурной революции» могли возникать разные предложения о пути движения Китая в будущее.

Практически высшим руководителем партии и государства был в то время Хуа Гофэн. Он полностью разделял теоретические взгляды Мао Цзэдуна, прежде всего и особенно — его теорию «культурной революции». Хуа Гофэн поднялся к вершинам власти на волне этой «революции», относясь к числу ее выдвиженцев. Вместе с тем он должен был считаться со старыми руководителями, особенно с военачальниками, когда речь шла о практических вопросах руководства партией и государством.

Активную роль играли в этот момент те, кого именовали «четверкой», входя в состав высшего руководства КПК и держа в руках многие рычаги власти. Чжан Чуньцяо претендовал на руководство правительством. Ван Хунвэнь — на руководство партийным аппаратом. Яо Вэньюань — на руководство фронтом пропаганды и агитации, руководство идеологическим фронтом. Цзян Цин «примеривала платье будущей императрицы» Китая. Во всяком случае в сфере идеологии, пропаганды господство идей «культурной революции» и власть их проводников были подавляющими.

Более того, в номенклатуре КПК, спустя десять лет после начала «культурной революции», значительную часть составляли выдвиженцы «культурной революции», так что «четверка» не была одинока. Все они хотели сохранять свое положение и готовы были любыми методами бороться за свои посты и власть.

Напомним, что в момент землетрясения из жизни уже ушли и Чжоу Эньлай, и Чжу Дэ, иными словами, не было ни главы правительства, ни главы парламента страны, хотя формально эти посты были заняты, но эрзац-руководители исполнительной и законодательной власти не имели авторитета умерших и не были столь умелыми руководителями практической работы, работы по руководству государственными учреждениями.

Поэтому и меры, которые принимались, и особенно политические установки, выдвинутые в те страшные дни, были либо далеки от интересов людей, либо минимальны, либо были в лучшем случае полумерами. На деле руководство думало больше о себе, о своей политической карьере, о грядущей борьбе за власть после близившейся смерти Мао Цзэдуна. Все это лишь усугубляло положение пострадавших.

Одной из ошибок тогдашнего руководства был принцип «опоры на собственные силы», на то, что Пекин «вооружен марксизмом-ленинизмом, идеями Мао Цзэдуна», а потому нет необходимости принимать помощь из-за рубежа, которую предлагали, в частности, ООН, США, Великобритания и т. д.

Только спустя годы кое-кто в КНР начал осознавать пагубность этого решения. Так, например, Чи Хаотянь (во время землетрясения заместитель политкомиссара Пекинского военного округа) признал, что была допущена «политическая ошибка». При этом он вспомнил о том, что пострадавший район посетила делегация ЦК КПК. Руководитель делегации (скорее всего, Хуа Гофэн) говорил: «Вот тут иностранцы проявляют желание приехать в Китай. Предлагают нам помощь. Но мы, наша великая Китайская Народная Республика, не нуждаемся в том, чтобы чужие влезали в наши дела. Мы не нуждаемся в том, чтобы чужие оказывали нам помощь!» Чи Хаотянь продолжал: «Услышав эти слова, военнослужащие НОАК были растроганы; они аплодировали, плакали и выкрикивали лозунги. И сколько же лет должно было пройти, пока осознали, что это была огромная глупость! Ведь стихийные бедствия — это бедствия для человечества в целом; и разве мы не оказываем большую помощь странам, пострадавшим от стихийных бедствий!»