Смерть меня подождет

-- На наблюдения?! Вот это здорово! . .

-- Взял отпуск, выбрал инструмент и прикатил. Любо или не любо -принимай! Отстаете же вы, дьяволы, с планом, ну как тут вытерпеть, не помочь своим!

-- Ай, какой же ты молодец, Миша! Вижу, семнадцать лет, прожитые вместе в экспедиции, не пропали даром для тебя, помнишь наши хорошие традиции -- не бросать товарища в беде.

-- Значит, я остаюсь у Владимира Афанасьевича?

-- Твое право выбирать, тут уж я ни при чем.

-- Выгружай инструменты! -- кричит обрадованный Сипотенко и сам лезет в самолет.

-- Ты, Владимир Афанасьевич, не слишком радуйся! Ведь у меня отпуск месяц, на многое не рассчитывай! -- кричит ему вслед Михаил Михайлович.

-- Нет уж, коли приехал помогать, так засучивай рукава! -- говорю я ему.

-- Боюсь, что ты задержишь меня...

-- И не ошибся. К тому же сам напросился к Владимиру Афанасьевичу. А известно ли тебе, что отсюда до жилья без малого тысяча километров, и все тайгою да болотами. Попробуй сбежать! Но мы не будем к тебе жестоки. Отнаблюдай нам шесть пунктов и с богом! В Новосибирск самолетом доставлю.

-- Ты с ума сошел, честное слово! Шесть пунктов!.. Да ведь это же почти годовая норма!

-- Вон Владимир Афанасьевич показывает цифру пять. Согласен на пять пунктов? Чувствуешь, как мы сразу тебе идем на уступки, и это лишь потому, что у Сипотенко действительно плохо с наблюдениями.

-- Нет, без шуток, я должен вернуться из отпуска в срок. Сам знаешь строгости начальника предприятия.

-- При чем тут Чудинов, ты -- в нашей власти!

-- Вот и приезжай к вам с добрыми намерениями! Но ведь я знаю, на этом не кончится. Как только ты улетишь, Владимир Афанасьевич скажет: "У нас не хватает рабочих, оленей, нет надежного помощника, придется тебе как-нибудь обходиться".

-- Угадал, честное слово, угадал! -- обрадовался я. -- Значит, все это не будет для тебя неожиданностью. Я улетаю спокойным за твою судьбу, верю, ничто тебя здесь не поразит.

-- Братцы, вы одичали! Куда я попал!

-- В ту самую экспедицию, где добрая половина хороших традиций вырабатывалась при твоем участии.

-- Шутки шутками, а из отпуска я должен вернуться вовремя. Разреши мне на время, пока ты будешь в штабе, взять в помощники Трофима?

-- Мне бы не хотелось давать ему большую нагрузку, ты сейчас набросишься на работу, как голодный лез на добычу, а он еще не совсем окреп после Алгычанского пика. К тому же я его жалеючи затаскал. Ему лучше остаться здесь, у Владимира Афанасьевича, и отдохнуть. Да он может и не согласиться.

-- Согласится, мы с ним уже перемигнулись.

-- Дело его.

-- И вот еще что: Плоткин мне говорил о твоих планах относительно Маи. Если ты не сможешь скоро вернуться сюда, то разреши нам с Трофимом отправиться в этот маршрут вместе с Улукитканом и Василием?

-- Вот ты о чем! К твоему сведению, Мая очень капризная река, стоит ли рисковать, Миша, ты за два года, как ушел в аппарат, поотвык от тяжелых походов. , -- Поеду, и даже с удовольствием.

-- Но это займет у тебя месяца полтора-два?

-- Не страшно, попробую тряхнуть стариной!

-- А как же с отпуском?

-- Договорись с Чудиновым, что-нибудь придумай.

-- Согласен, но на одном условии: если он не разрешит остаться, то в этом случае ты поедешь на свой риск обследовать Маю.

-- Хорошо, значит, благословляешь.

-- Бедный же ты будешь, вернувшись в предприятие. Представляю твою встречу с Чудиновым.

Незаметно к нам подходит Кучум, кладет вытянутую голову мне на колени, смотрит печальными глазами. В них и ласка, и грусть. Неужели он предчувствует разлуку, догадывается, что я не беру его с собою?

-- Да-да, Кучумка, мы должны расстаться, но потом (непременно будем вместе, так надо, -- говорю я и обнимаю своего четвероногого друга.

Пес от ласки добреет и уже не отходит от меня.

-- Остается две минуты -- прошу в самолет, -- слышится голос пилота.

Мы прощаемся. Самолет вырулил на дорожку и с торжественным гулом оторвался от косы. В окно мне было видно, как следом за нами бежал по земле Кучум в бессильной попытке не отстать от самолета.

...Только спустя месяц я смог вернуться на Токо. Пожары стихли. Погода установилась хорошая. Теперь можно заняться обследованием Маи. Путь туда идет по заболоченной Алданской низине.

IV. ЗАСТЕНКИ ДИКОЙ МАИ

I. Прощай, Алданское нагорье! Снова у истоков Маи. Мы расстаемся с проводниками. Вот они, дикие застенки Маи. Нас не сломили неудачи

Остались позади скучные дни пути вдоль южного края Алданского нагорья. Места там однообразные: холмы, безлюдье и гнус. Путь шел болотами, по кочковатой земле, по ржавым мхам, толстым слоем лежавшим на буграх, выпученных вечной мерзлотой. Двигались без тропы, доверяясь чутью проводника Демидки. Жили одним желанием -- как можно скорее пройти эту забытую людьми землю.

И вот перед нами снова горы -- каменные кряжи Станового и Джугджура. Они как-то внезапно, стеною, поднимаются над Алданским нагорьем. Ветер бросает в лицо знакомый запах глубоких ущелий, обнаженных недр, снежников. Как приятно все это после нагорья, где в душном воздухе только запах болот.