Смерть на брудершафт (Фильма 1-2)

Она навострила ушки, он придвинулся вплотную (поезд уже тронулся, и вокруг все лязгало, грохотало). Сима слушала внимательно, чувствуя, что начинает кружиться голова. Вероятно, от масштабности «шарады». А может, оттого, что Алешино дыхание согревало ей щеку.

— Ах да, — спохватился он. — Вы ведь тоже хотели сообщить мне что-то важное?

— Это подождет. Сначала интересы отчизны, — ответила Сима.

Вечер был чудесный. Мягкий такой, светлый.

Они долго прогуливались вдоль длинной ограды гвардейского штаба. Публики на аллее было множество. Где-то играл духовой оркестр, по краю дорожки раскатывали белоснежные велосипедисты, неспешно проезжали верховые: дамы в амазонках, мужчины в цилиндрах и рединготах. Ах, если б вся российская жизнь была столь же цивилизованна, как вечернее гуляние в Царском Селе, подумалось Симе.

Разгадка страшной тайны государственного значения оказалась делом малоувлекательным. По большей части Симочка была предоставлена самой себе. Стояла и ждала, пока ее спутник рыскал по кустам вдоль ограды. То замрет у железных прутьев, что-то высматривая, то сорвется с места. Чуть не ежеминутно яростно тер виски, отчего растрепалась прическа, и это Алеше очень шло. С одной стороны, стало еще заметней, как он зелен и несолиден. С другой, очень точно сказано у Брюсова:

Что же мне делать, когда не пресыщен
Я — этой жизнью хмельной!
Что же мне делать, когда не пресыщен
Я — вечно юной весной!

Пожалуй, если бы Алеша сейчас обнял ее и поцеловал, у Симочки не достало бы твердости устоять перед соблазном.

Словно подслушав ее мысли, он вдруг вынырнул из кустов и потянул за собой, в заросли.

Картинка 07

Вся порозовев, Сима шла за ним.

— Это же очень просто! — воскликнул Алеша. — Ночью, когда темно, можно перелезть на ту сторону в любом месте, где кусты подступают к самой ограде. Хотя бы вот здесь! Предположим, изменник закопал папку где-то с той стороны. Шпион выкопает и тем же манером выберется наружу. Только и всего! Знаете, как этому воспрепятствовать?

Она покачала головой.

— Раз нашим неизвестно, где находится тайник, нужно расставить часовых по всему периметру. Сколько понадобится — рота, две. Хоть батальон! Через ворота-то немец на территорию не проникнет! Надо сказать об этом Козловскому.

Схватил Симу за руку и потащил обратно на аллею. Выскочили на дорожку так стремительно, что чуть не угодили под колеса целого эскадрона велосипедистов, все усатые, в одинаковых костюмах и кепи.

Проехав вперед с полсотни шагов, кавалькада дружно повернула налево и гуськом въехала в небольшие ворота, у которых дежурил постовой. Он лихо взял под козырек.

— Смотрите, тут еще один вход! — вскричал Алеша. — Идемте же!

Он побежал к воротам. Сима вздохнула, пошла следом. Ну ребенок, просто ребенок.

Караульный преградил Романову путь.

— Без пропуска не положено.

— А как же те господа? — Он показал на удаляющихся велосипедистов.

— То офицера, с Клуба.

Только теперь Алеша обратил внимание на черную вывеску с золотыми буквами.

ГВАРДЕЙСКIЙ СПОРТИВНЫЙ КЛУБЪ

Рядом, на отдельном щите, всякие афиши, объявления, расписания.

Встал у решетки, стал смотреть.

Вон лужайка для игры в крокет. Поодаль корты для лаун-тенниса, там быстро передвигаются фигурки в белом.

Прошел еще дальше, увидел футбольное поле. Там шла тренировка, слышались громкие голоса спортсменов.

Сима встала рядом, неодобрительно поглядела на голые колени снующих взад-вперед мужчин. Интересно, подумала она, у Алеши тоже ноги заросли волосами? Вряд ли. Вот у Мишеля наверняка. И «существенный вариант» стал в ее глазах чуточку менее существенным.

Люди на поле вели себя странно. Сначала гонялись друг за дружкой по полю, крича и толкаясь. Потом один, в черной фуфайке и перчатках, встал под деревянной скобой, с одной стороны затянутой сетью, а остальные по очереди стали целить в него мячом, причем не кидали, а били ногой. Попасть было нелегко.

Мяч все время пролетал мимо господина в фуфайке, хоть тот, казалось, и пытался сам подставиться под удар.

— Господа, я не виноват! — наконец завопил он, швыряя кепи о землю. — Я же не голкипер! Где этот чертов Рябцев?

— Господин полковник сказал, что Рябцев больше играть не будет, — строго ответил высокий шатен с эспаньолкой. — Учитесь стоять на воротах, граф. До одиннадцатого остается всего неделя.

Он разбежался, ударил по мячу, но граф ловко расставил руки, и мяч пролетел прямо между ними.

Симе прискучило смотреть, как серьезные люди занимаются чушью.

— Что вы застыли? — сказала она. — Пойдемте.

Алеша повернулся к ней. Глаза у него были широко раскрыты, будто он увидел некое чудесное видение.

— Афиша! — прошептал он. — Мэтч! Ну конечно же!

И опять припустил бегом, только в обратном направлении.

Закатив глаза к небу, Симочка побрела назад к воротам. И все-таки Мишель, думала она. Тут не может быть двух мнений.

Что там разглядывает этот сумасброд, так нелепо размахивая руками?

Большая афиша. На ней крупно напечатано: