Смерть на фуршете

— Гриша в команде не работает. Увы, он — рейнджер-одиночка.

— А ваша Академия фуршетов?!

— Мы — научно-изыскательная организация и не можем позволить себе идти на перехват блюда или даже тарелки. А нам противостоят профессионалы!

Все тот же истошный голос воззвал:

— Дамы и господа! У нас второй счастливец, вернее, счастливица, познавшая толк в стерляди по-горчаковски. Приглашаем всех заинтересовавшихся лиц, а также Игоря Горчаковского и Василия Николаевича Купряшина пройти к нашему роялю.

— Наверное, что-то интересное на этот раз! — предположила Ксения. — А ваши супруги не угадали… — она посмотрела на продолжавшую беседовать четверку. — Все-таки схожу.

— Охота пуще неволи, — вздохнул Трешнев. — Пассионарность неофитства.

Предчувствия Ксению не подвели.

У рояля стояли улыбающиеся Арина Старцева, Купряшин и Горчаковский.

Василий Николаевич взял в руки микрофон:

— Милостивые сударыни и судари! Сегодня день невероятных совпадений, странных сближений и озорных поворотов… Если бы мы находились под гнетом банальщины, то, естественно, сочинили бы вот такую коллизию: финалистка угадывает блюдо, изготовленное по рецепту лауреата. Но ни один человек в этом здании, причастный к нашей премии, не может быть уличен в каком бы то ни было подлоге. Кто же мог представить, что наша славная Арина Старцева, безошибочно определившая заветных рыбок, — уроженка Нижней Волги, дочь речника и сама заядлая рыбачка! Ведь мы ее выбрали не за эти несомненные достоинства, а потому, что она написала превосходный роман о проблемах современной российской молодежи.

После этого были даже аплодисменты.

— Игорь, я надеюсь, ваш автограф на книге для Арины будет особенно проникновенным.

Горчаковский кивнул и пристроился писать прямо на крышке рояля.

Появился официант с бокалами на подносе.

Горчаковский передал Арине свой роман и уставился на фужеры. Потом что-то тихо сказал Купряшину.

— Игорь Феликсович, — пояснил тот в микрофон, — опасается, что, когда объявятся еще трое угадавших, он просто свалится от такого количества выпитого шампанского. Но мы пообещаем, что в последующие выходы он будет освобожден от заздравной чаши. Однако сейчас, когда перед ним волнительная Арина Старцева…

Арина легко вытянула микрофон из пальцев Купряшина:

— …которая предлагает Игорю выпить на брудершафт, от чего он не сможет отказаться.

«Пожалуй, она постарше Горчаковского», — подумала Ксения.

Чтобы исполнить задуманное невысокой финалисткой, рослому лауреату пришлось присесть.

Но затем они, переплетясь руками, вполне успешно осушили бокалы и не менее успешно расцеловались.

После чего Арина с криком «За современную литературу!» (Ксении захотелось докрикнуть: «За Сталина!» — наверное, пока что не Горчаковский, а она перебрала) грохнула бокал о мраморный пол и, с картинной стыдливостью закрыв лицо руками, затиснулась в толпу.

Видно было, что Горчаковский растерялся, но, оглядевшись, и он швырнул бокал, почему-то прибавив: «Вычтите стоимость из моей премии!»

Народ захлопал, кто-то даже свистнул, а Ксения вернулась на исходные, где коротко пересказала старцевский дивертисмент Трешневу и Караванову.

Между тем медленно, но уже заметно число гостей начало редеть. Зато появились танцующие под звуки джазового оркестра, образовывалось все больше пар и группок беседующих людей. Было понятно, что многих после этапа первоначального насыщения потянуло поговорить, тем более что официанты продолжали выносить фрукты, сладости и свежегорячие закуски.

Подходили какие-то люди, здоровались с академиками, перекидывались полупонятными фразами и вдруг исчезали. Несколько раз куда-то уходил и Трешнев. Ксения почувствовала, что хмель вновь ударил ей в голову. И вспомнилось, что это не ее сопровождает Трешнев, а она его — потому что нет Инессы.

— Все-таки ты негодяй, Трешнев, и банальный бабник! — сказала она ему, допила вино и закусила люля-кебабом. Он оказался совершенно несоленым. — Как вы только их едите?! — обратилась она к Караванову, но ответа не получила, ибо к столику подошел профессор Георгий Орестович Беркутов со стопочкой водки.

Его лицо выражало крайнюю озабоченность.

— Воля, я, кажется, придумал, чем заинтересовать твоего белоруса. Я ему сделаю предложение, от которого он не сможет отказаться!..

Но в чем это предложение состоит, он не договорил. Мимо проходила маленькая брюнетка с довольно хорошей фигурой. Талия и бюст были при ней, а размер ног в желтеньких детских сандаликах, пожалуй, еще меньше Ксениного. Брови вразлет, густые ресницы, ярко-голубые глаза.

— Стойте, Эля! — повелительно проговорил Беркутов, хватая брюнетку за рукав ее легкого платья. — Что же вы от меня все прячетесь?!

— Как же я могу от вас прятаться, Георгий Орестович, — с испугом пропела брюнетка. — Я вся на виду. И вообще меня сейчас обидели! Какой-то халявщик, даже не наш, утащил прямо с моей тарелки оба шашлыка.

— Эля! — Беркутов не обратил на жалобу брюнетки ни малейшего внимания. — Я вас знаю не первый день и не первый год! Где журналы?