«Смерть» на языке цветов

Лавров всегда исподтишка разглядывал ее, когда они встречались. Больше всего на свете ему хотелось узнать, какая она на вкус, насколько мягкая и нежная у нее кожа, как она двигается и стонет в порыве страсти. По ночам он представлял строгую и неприступную Лилию Ветлицкую в постели, своей постели. Воображение услужливо подсовывало ему картины, от которых он вдруг забывал дышать. В его фантазиях она изнеможенно падала на подушки, закрывала глаза в блаженной истоме и вдруг протягивала руку, чтобы взъерошить ему, Лаврову, волосы на затылке. Когда-то, в детстве, так делала мама, а потом он вырос и стал стесняться этого жеста, и мама быстро от него отучилась, уважая сыновнюю взрослость, и так и не приучилась обратно, хотя с годами он стал просто мечтать, чтобы она ерошила его волосы. Она, а теперь еще и Лилия Ветлицкая. Хотя всем понятно, что этого никогда не будет. Делать ей нечего, как ерошить волосы какому-то там Лаврову. Неудачнику и слабаку.

Он вздохнул, горько и отчаянно, как вздыхают только от большого горя, и снова взялся за карандаш. Думать о работе, а он почему-то считал это именно работой, было гораздо проще, чем о Лилии Ветлицкой.

Итак, шестая жертва, Дина Кострова. По словам подруги, незадолго до Нового года она рассталась со своим любовником и страшно переживала по этому поводу. Преподаватели, однокурсники ни о чем не догадывались. Дина была закрытым человеком, предпочитая не делиться ни с кем личными переживаниями, и только близкая подруга, с которой они в общежитии жили в одной комнате, знала о том, что девушка часто плакала. Правда, в депрессии она была лишь до Нового года, а затем успокоилась и даже как-то повеселела. Говорила, что неудачная любовь — это не конец жизни, а всего лишь новый эмоциональный опыт. Это было странное заявление для молодой девушки, но подруга не смогла ответить на вопрос, что именно та имела в виду.

— А кто был ее любовником? — спросил Иван Бунин.

— Не знаю, она скрывала это даже от меня. Говорила, что он очень известный в городе человек и, естественно, женат, поэтому она должна хранить тайну.

— В жизни не поверю, что девушка может никому не проболтаться, — усомнился Воронов. — По опыту своей жены знаю, что все женщины — ужасные болтушки.

— Ну, не знаю, — свидетельница на это немного резкое замечание не обиделась, — мне она никогда ничего такого не рассказывала. Правда, у нее есть одна очень близкая подруга, школьная. Она осталась в Вельске, в том городке, откуда Динка родом. Может, она и знала. Динка как раз на Новый год в Вельск ездила, может, и просветленная такая вернулась, что ей подружка мозги промыла.

— А как зовут подружку?

— Наташа, кажется. Вы простите, но я же с ней не знакома. Дина с ней по телефону каждый день разговаривала, так вроде Наташа.

В тот же день сыщики написали запрос в Вельское отделение полиции с просьбой установить школьную подругу Дины Костровой, Наташу, и с ней поговорить. А вот однокурсница больше им ничем помочь не могла.

— А скажите, — спросил у нее Бунин, — как вы считаете, Дина могла повеселеть от того, что решила шантажировать своего любовника? Что-то вымогать?

— Нет, что вы. — Девушка испуганно всплеснула руками. — Динка очень тихая была и порядочная. Она не могла бы ни мстить, ни шантажировать. И потом, она очень его любила, этого человека. Вот так по-настоящему, как в романах пишут.

«Месть», «шантаж» написал сейчас Лавров на исчерканном вдоль и поперек листе бумаги. Глядя на составленный им список жертв и проставленные рядом с их именами только ему понятные значки, он напряженно подумал, кто из шести человек все-таки мог быть реальной жертвой убийцы. Этот вопрос задавали все члены следственной группы. На вчерашнем совещании Бунин спросил мнение всех.

— Да уж не бабки, — фыркнул присутствующий на совещании капитан Зубов. — Эти-то уж точно никому не нужны. Их и так со дня на день бы бог прибрал. — Лиля укоризненно посмотрела на него. — Я так чую, студентка это. Дина. Любовничек высокопоставленный ее убрал, тут как пить дать. Вот попомните вы мое слово, нахлебаемся мы еще, если это окажется чиновник какой-нибудь или депутат. Избавился он от девушки, чтобы харизму ему не портила. Выборы же на носу. А всех остальных для прикрытия мочканул. Точно вам говорю. Так что ждем ответа из Вельска.

— Как версия годится, хоть и не думаю я, что наши политики такие кровожадные, — кивнула Лиля. — Еще какие варианты?

— Колпина? — с сомнением сказал Лавров. — У нее действительно были враги. И эта незадавшаяся усыновительница на вид может быть тихой, а внутри ого-го какие демоны. У отчаявшихся людей демоны отчаянные. И еще Разумовская. История с подсиживанием коллеги по работе тоже не очень красивая.

— Роем в этих трех направлениях, — согласилась Лиля. — Сначала отрабатываем эти версии. Потом более внимательно смотрим на остальных.

Увидев поперечную складку, разрезавшую ее высокий лоб, Лавров понял, что она недовольна.