Смерть на мосту

Та девчонка, что вывела из строя туалет, когда мы учились в средней школе, что путешествовала по стране по глухим местам вместе с ублюдком, ночуя в автомобиле, и что поехала назад, тоже ночуя в автомобиле, но уже без ублюдка, не сдается. Она слишком упрямая и несговорчивая. Слишком яростная. Она не сдается даже в такой ситуации, когда ей в спину смотрит винтовка, а под ногами смертельная пропасть. Она думает: «Нельзя сдаваться. Если я это сделаю, выигрывает Райсевик. Я должна его заставить меня застрелить. Ему не отделаться так просто. Я должна сопротивляться, каждым вздохом и ударом сердца, и даже после того, как я умру, я должна продолжать борьбу с ним…»

– Отпусти. Пожалуйста, – убеждает он.

«Нет. Я никогда и ни за что не выпущу из рук это ограждение, и я заставлю его выстрелить мне в голову. А после этого, если он не блефует, он отправится убивать моих родственников. Вероятно, он вначале придет за тобой, Лена. Твоя квартира в Сиэтле будет на пути в Олимпию.

Прости. Это моя вина.

Он придет за тобой, сестра, со своим оружием, в прекрасной физической форме. Тебе придется с ним сражаться. С Райсевиком нужно сражаться решительно и смело. Не бойся его. Сражайся мудро. Никакой честной борьбы. А главное – независимо от того, как все будет плохо, не сдавайся, Лена.

Не сдавайся».

________________

Он вырвал пистолет из ее пальцев.

«Прости, Кэмбри. Он слишком силен».

Лена знала, что все закончилось, когда летела через капот «Доджа». Она врезалась копчиком в лобовое стекло, снесла дворник, а потом влетела в ограждение, и первым с ограждением встретился ее рот. Она со всей силы шлепнулась на бетонное покрытие, растянулась на нем так, что половина тела свесилась с моста. Она ухватилась локтем за ограждение, но обе ноги свисали над наводящей ужас пустотой. Двести футов до земли.

– Наконец-то, – тяжело дыша, произнес полицейский.

Пистолет был у него в руках.

Мысли возвращались медленно, принимая в раненой голове странные формы. Она моргала, чтобы избавиться от вспышек мерзкого света перед глазами. Из сломанного носа текла кровь, заполняя горло.

«Вставай, Лена».

– Этот мост… – хрипло произнес Райсевик, все так же тяжело дыша. – Кстати, никаких призраков на мосту Самоубийц нет. И никогда не было. Мой папаша убивал свои первые жертвы здесь. Притворялся, что у него сломалась машина, махал рукой, останавливал проезжавших мимо людей, а потом сталкивал беднягу с моста. Даже не знал, что прославил этот мост. Похоже, что четырех жертв для такой славы достаточно.

Лена услышала, как открылась дверца машины, потом щелчок. Он расстегивал наручники.

Она подтянулась на руках и затянула ноги на мост. Каждая из них казалась тяжелым бревном. Она попыталась встать, но могла только ползти. У нее кружилась голова, все качалось или скакало: коричневое небо, дым, скалы, бетонное покрытие. К горлу подступила тошнота. Она попыталась сфокусировать взгляд, но перед глазами все плыло. Она поняла, что из глаз выпали контактные линзы, поэтому не видела Райсевика.

– Хочешь услышать забавную вещь? – послышался с другой стороны машины приближающийся мерзкий голос Райсевика. – Много лет я мечтал убить своего отца. Представляешь? И только что ты от этого меня избавила.

«Встань. Борись. Прямо сейчас», – кричал внутренний голос.

Но сил больше не осталось. Мышцы горели огнем. Болела каждая косточка. Без контактных линз Лена практически была слепой, один глаз уже распух так, что она бы и в линзах ничего не видела, разбитые зубы царапали десны и свободно болтались во рту. Она не могла даже встать, не то что оказывать сопротивление капралу Райсевику, который весил двести пятьдесят фунтов. Не было никаких сил.

«Прости, Кэмбри. Я тебя подвела».

– Я хотел, но я не такой, как он. Я – прирожденный полицейский, – заорал он хриплым голосом. Охрип он явно от дыма, который их окутал. – Я – не подлец…