Смерть на мосту

– В любом случае я не смог бы заставить ее прыгнуть, – улыбка стала шире. – Я не смог бы войти в базу данных, здесь не ловит интернет. Мне пришлось бы по рации связываться с диспетчером, а это было бы подозрительно. Да и узнать от диспетчера я мог только адрес Кэмбри, который в свою очередь мог оказаться безнадежно устаревшим. Конечно, я мог бы получить информацию, если бы ваши родители были в черном списке авиакомпаний. Знаешь, как террористы?

– Значит, ты блефовал…

– А это даже не самая страшная несостыковка в сюжете, Лена.

Вокруг них парил пепел, жег глаза.

Она знала, что он сейчас скажет, ждала этого.

– Ответить мне: почему я не сжег тело Кэмбри, как сжег все остальные? В этом у меня большой опыт. Все отработано до мелочей. Это было бы самое простое и самое безопасное решение. Она вела кочевой образ жизни, можно сказать, существовала вне системы. Ей следовало стать просто одной из бродяжек моего отца, от таких легко избавляться. Что сделало ее такой особенной?

– Вот ты и объясни мне.

– Зачем мне было заставлять ее прыгать? Вместо того, чтобы просто пристрелить на месте?

– Потому что ты ублюдок.

Он принялся считать по пальцам:

– Инсценировать смерть. Сжечь блокноты. Вымыть ее машину, чтобы не осталось никаких улик. Придумать текст предсмертной записки. Заявить, что я приказал ей остановиться на автостраде. Ты и вправду считаешь, что я все это проделал для забавы?

Лена отступила на шаг.

– Возможно, – ответила она.

– Ты не знала свою сестру, – по-детски жестоко произнес он. – Ты понятия не имеешь, какой она была. Ты встретилась здесь со мной на мосту не ради мести. Месть – это всего лишь оправдание. Ты просто хочешь что-то узнать, что угодно, чтобы заполнить пустоту внутри, уменьшить боль, потому что правда-то совсем другая! У тебя было почти двадцать четыре года, чтобы узнать ее, но ты не воспользовалась ни минутой. Ты потеряла все это время.

Он плюнул ей под ноги. С ненавистью. Вязкая тягучая слюна оказалась на мосту между ними.

– Ты дерьмовая сестра, – объявил он. – Посмотри правде в глаза.

Еще один пепельный порыв ветра, казалось, что его слова звенят в тишине. Лена ничего не сказала в ответ.

«Отлично, – подумала она. – Я почти у цели».

Он был прав. Все, сказанное им, было правдой. Лена чувствовала себя так, словно ее ловко, умело и почти не прилагая усилий разобрали на части. Он разрезал ее на куски, выложил их в ряд и увидел все, что есть у нее внутри. Он со всем разобрался. Каждое слово приносило боль, пронзающую до костей. От этого было не убежать, это было не переиграть.

Но она помнила, как двенадцатилетняя Кэмбри перерезала горло раненой самке оленя. Сделала то, что нужно было сделать. Лена знала, что у нее такая же ДНК и та же кровь текла по ее венам. У нее были те же самые фурии, недостатки и умение сражаться.

«Ты не ранишь меня, Райсевик». Но он уже ранил, точно знал, куда бить. Но теперь знала и она.

«Я раню тебя сильнее».

– Думаю, я знаю твой секрет, Рай, – прошептала она ничего не выражающим голосом.

– В последний раз говорю: мы не убивали ее…

– Я говорю не про Кэмбри. А про тебя, – она смотрела на него поверх прицела «Беретты». – Я знаю, кто ты на самом деле.

– Да?

– Ты не полицейский.

– Что?

– Ты не полицейский, – повторила она.

– Что ты несешь…

– Ты ненастоящий полицейский, Рай. Ты мошенник.

Он моргнул.

– Потому что ты не Рай, – прошептала она. – Ты – Рик.

Оглушительная тишина.

– Ты же Рик, правда?

Вдали ревел огонь и с треском упало дерево.

Она смотрела ему прямо в глаза.

– Ты украл личность брата после того, как он застрелился, так ведь? Настоящего Раймонда Райсевика – приняли в полицейскую академию в Мизуле в восемнадцать лет. Не тебя. Ты не прошел отбор. Тебя признали негодным для службы в полиции. Лишили права стать полицейским. А затем, когда вы оба узнали, что ваш папочка – серийный насильник и убийца, твой брат Рай выстрелил себе в голову. Он был хорошим человеком, который не смог этого пережить. А ты смог.

Он молчал.

– И ты еще удивляешься, почему не прошел отбор в академию? – она скопировала акцент Тео.

К его лицу прилила кровь, сурово глядя на нее, он перебирал пальцами в воздухе, словно репетировал, как будет ломать маленькие косточки ее позвоночника.

Теперь до Лены дошло. Яд и изощренное издевательство в голосе отца, когда он называл сына «Рай-Рай».

И ей это понравилось.

– Так почему Рай на самом деле застрелился? Или это ты его уговорил, как уговорил мою сестру спрыгнуть с моста? Он же был папиным любимчиком, выглядел точно, как ты, ему оставалось сесть в автобус до Мизулы, чтобы начать готовиться к работе твоей мечты. Наверное, это было больно и обидно, да?

Он посмотрел на магнитофон, словно тот их подслушивал. Записывал каждое чертово слово.