Смерть на Невском проспекте

Все попытки слуг перехватить Наташу оказались бесплодны. Поворотив в Зеркальный коридор, на ходу она стала множиться в огромных венецианских зеркалах. И лакеи, несмотря на свое беспокойство, невольно залюбовались тем, как по коридору шагают десять, пятнадцать, двадцать решительных барышень. Тот из них, что стоял в углу на стыке двух коридоров, видел целую армию приближающихся к нему Наташ. Время от времени барышни встряхивали хорошенькими головками. Лакей бросился вперед, не глядя, проскочил несколько полотен кисти Рафаэля, Боттичелли и Андреа дель Сарто, перед Большой гостиной набрал в легкие воздуху, открыл дверь, сделал шаг вперед и, едва опередив гостью, чинно объявил:

— Мадемуазель Бобринская!

— Наташа! Как я рад! — кинулся к ней Михаил, за пару секунд преодолев сотню метров от кресла до двери, и привычно перешел на французский: — Ты только приехала? Как они там в Царском Селе?

Наташа величественно проследовала к французскому диванчику напротив Пауэрскорта, и Михаил представил ей английского лорда.

— Бог с ним, с Царским Селом, — отмахнулась она, стягивая с пальцев длинные черные перчатки. — Лучше скажи, что тут у вас в Петербурге? Все мои на юге Франции, как ты знаешь, Миша, так что ты единственный источник новостей. Что тут случилось в воскресенье? До нас дошел слух о демонстрации и о том, что сотни людей были расстреляны войсками. Но ведь это неправда?

Михаил присел рядом с ней на диван. Оба они, на взгляд Пауэрскорта, казались до смешного юными, до смешного невинными и до смешного неподготовленными к тому, что происходило в их стране.

— Мы все видели с крыши Строгановского дворца, — начал Шапоров. — Лорд Пауэрскорт, я и еще один господин из британского посольства. — И он рассказал ей о людских колоннах, которые, с иконами и портретами царя, с детьми на плечах, под пение православных гимнов стекались к центру с рабочих окраин. Рассказал, как они стремились к Дворцовой площади, где надеялись подать царю петицию с требованиями права голоса, свободных выборов, представительного собрания, трудового законодательства. Рассказал, как кавалерия выхватила шашки наголо, как на непокрытые головы обрушились клинки. Как пехота открыла огонь по безоружным людям. Рассказал о кровавых пятнах на снегу и о ста сорока тысячах, день которых начался надеждой, а завершился отчаянием. О своих жалких попытках облегчить участь раненых. О трупах, которые собирали потом на телеги. О растоптанных детских игрушках, валявшихся на грязном снегу. О волнах ненависти, прокатившихся по городу.

— Сколько? — бледная как полотно спросила Наташа, когда он закончил.

— Никто не знает, — мрачно ответил Михаил. — Иностранные газеты пишут о тысячах и тысячах жертв. Местные власти толкуют о нескольких десятках погибших в случайных столкновениях с полицией. Лорд Пауэрскорт, которому довелось участвовать в военных сражениях, считает, что мы никогда не узнаем правды, но похоже, что погибло около тысячи. И конечно, сотни и сотни раненых. Россия никогда не забудет Кровавого воскресенья.

Они замолчали. Слышалось только тиканье севрских часов в дальнем конце комнаты. Михаил взял в свои руки Наташины ладони. Пауэрскорт подумал, не третий ли он лишний.

— Я вспомнила, что хотела вам рассказать, лорд Пауэрскорт, — вдруг сказала Наташа, — только сейчас вспомнила. Помнишь, Михаил, ты просил меня прислушиваться, не будет ли упомянуто в разговорах одно имя? Имя мистера Мартина? Так вот, я слышала его, и дважды!

Девушка замолчала, словно ожидая аплодисментов. Пауэрскорт не нашел ничего лучше, чем пробормотать:

— Как интересно! — И мысленно проклял свою английскую сдержанность перед лицом русской импульсивности. — И как это было? Кто говорил?

— Первый раз это было за день до демонстрации. Должно быть, в субботу вечером. Я шла мимо дверей лиловой гостиной императрицы и слышала, как она разговаривала с каким-то официальным лицом.

— Почему ты думаешь, что именно официальным, Наташа?

— Ну, сначала я и сама не поняла почему. А потом подумала, что, наверно, потому, что он все время называл ее «Ваше Величество».

— А второй раз? — вмешался Пауэрскорт.