Смерть на Ниле. Причуда мертвеца

— Это я могу себе представить. У вас, как я понимаю, медовый месяц?

— Да. Впервые это случилось в Венеции. Она остановилась там в «Даниэлли». Я подумала, это просто совпадение. Малоприятно, но не более того. Потом вдруг видим ее на пароходе в Бриндизи1. Мы так поняли, что она направляется в Палестину. Мы думали, она осталась на пароходе. Но... но когда мы приехали в отель «Мена-Хаус», она уже была там и поджидала нас.

Пуаро кивнул:

— А как было теперь?

— Мы плыли вверх по Нилу. Я почти ожидала, что она будет с нами на пароходе. Когда ее там не оказалось, я подумала, что она прекратила... свои дурачества. Но стоило нам сойти здесь, как она уже поджидала нас.

 1Бриндизи — город на юге Италии.

Пуаро вгляделся в нее. Она все так же владела собой, но костяшки пальцев, обжимавших края стола, побелели.

— И вы боитесь, — сказал Пуаро, — что это положение вещей сохранится?

— Да. — Она помолчала. — Это идиотизм от начала до конца! Жаклин выставляет себя на посмешище. Я поражена: где ее гордость? Чувство собственного достоинства?

Пуаро чуть заметно пожал плечами:

— Бывают такие моменты, мадам, когда гордости и чувству собственного достоинства дают отставку. Одерживают верх иные чувства, посильнее.

— Возможно, — нетерпеливо перебила Линит. — Но какая ей от этого польза?

— Не все сводится только к пользе, мадам.

Что-то в его голосе не понравилось Линит. Покраснев, она сказала:

— Вы правы. Мотивы ее поступков — дело десятое. Проблема в том, чтобы прекратить все это.

— Как вы предполагаете осуществить это, мадам? — спросил Пуаро.

— Мы с мужем не желаем дольше терпеть это неудобство. Должны же быть какие-то законные меры.

Она говорила уже с раздражением. Не спуская с нее задумчивых глаз, Пуаро спросил:

— Она произносила при посторонних какие-нибудь угрожающие слова? Вела оскорбительные речи? Делала попытки оскорбить действием?

— Нет.

— Тогда, откровенно говоря, я не вижу, мадам, что бы вы могли сделать. Если молодой даме желательно куда-то поехать и там оказываетесь вы с мужем — eh bien[33], — что из того? У воздуха нет хозяина. Ведь речь не о том, что она нарушает ваш семейный покой? Эти встречи — они всегда бывают при посторонних?

— Вы хотите сказать, что я бессильна что-нибудь сделать? — В ее голосе прозвучало недоверие.

— Совершенно бессильны, насколько я могу судить, — спокойно объявил Пуаро. — Мадемуазель де Бельфор в своем праве.

— Но... это безумие! Мне непереносима мысль, что я должна буду мириться со всем этим!

Пуаро сухо сказал в ответ:

— Я вам сочувствую, мадам, тем более что вы, как я представляю себе, нечасто миритесь с чем бы то ни было.

Линит нахмурилась.

— Должно быть какое-то средство прекратить это, — пробормотала она.

Пуаро пожал плечами.

— Вы всегда можете уехать — переехать куда-нибудь еще, — предложил он.

— Она поедет за нами!

— Скорее всего — да.

— Чушь какая-то!

— Именно так.

— А главное, почему я... почему мы должны убегать? Словно мы...

Она осеклась.

— Вот именно, мадам: словно вы... В этом все дело, не так ли?

Линит вскинула голову и глянула ему прямо в глаза:

— Что вы хотите сказать?

Пуаро переменил тон. Чуть подавшись к ней, он заговорил доверительно, с заклинающей интонацией, бережно. Он спросил:

— Почему это вам так неприятно, мадам?

— Неприятно?! От этого можно сойти с ума! Это раздражает до крайней степени! А почему — я вам сказала.

Пуаро помотал головой:

— Не вполне.

— Что вы хотите сказать? — снова спросила Линит.

Пуаро откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и с бесстрастным видом заговорил:

— Ecoutez, madame[34]. Я поведаю вам маленькую историю. Однажды — это уже месяц-два назад — я обедаю в лондонском ресторане. За соседним столиком сидят двое — мужчина и девушка. Они кажутся очень счастливыми, очень влюбленными. Они с верой строят планы на будущее. Это не значит, что я слушаю не полагающееся для моих ушей: просто они совершенно не принимают в расчет, кто их слышит, а кто не слышит. Мужчина сидит спиной ко мне, а лицо девушки я вижу. Оно очень выразительно. Девушка беззаветно любит, предана душой и телом, а она не из тех, кто влюбляется легко и часто. Для нее это, безусловно, вопрос жизни и смерти. Они обручены, эти двое, насколько я могу понять, и они обсуждают, куда отправиться в свой медовый месяц. Они планируют поехать в Египет.

Он умолк.

— И что же? — отозвалась Линит.

Пуаро продолжал:

— Это было месяц-два назад, но ее лицо — это незабываемо. Я знал, что вспомню его, если увижу еще раз. И мужской голос вспомню. Вы, я думаю, догадываетесь, мадам, где я снова увидел это лицо и услышал тот голос. Это случилось здесь, в Египте. У того мужчины медовый месяц — это так, но он проводит его с другой женщиной.

— Так что же? — отозвалась Линит. — Я упоминала об этих обстоятельствах.

— Да, вы упоминали.

— В чем же дело?

Растягивая слова, Пуаро сказал:

— Девушка в ресторане упоминала свою подругу, она была убеждена, что подруга не подведет их. Этой подругой, я думаю, были вы, мадам.

Линит залилась краской.

— Да. Я говорила вам, что мы дружили.

— Она верила в вас?

— Да.