Смерть на острие иглы

Вид столицы Салтана Третьего за время отсутствия Ивана разительно изменился. Царь учел «уроки декабрьского восстания», и сейчас город окружал почти полностью построенный высокий частокол из заостренных бревен. За этой спешно возводимой стеной для защиты от вероятного нападения супостата вовсю стучали топоры и звенели пилы… В общем, фортификационные сооружения росли не по дням, а по часам. Прямо перед въездом в город была возведена башня о трех окнах, в каждом из которых торчало по голове Горыныча. Две головы, как всегда, дрыхли, а одна бдительно обозревала окрестности.

Стоило путникам приблизиться к башне, как голова отреагировала:

— Стой! Кто идет?

— Горыныч, ты что, знакомых не узнаешь? — обратился к голове Иван.

— А-а-а, Ваня, — прищурилась голова. — А это кто с тобой?

— Мои друзья.

— Как их звать?

Сева и Ешка представились.

Голова исчезла на некоторое время, потом появилась снова:

— Проходите.

— У тебя там что, список нежелательных гостей? — усмехнулся Иван.

— Угадал, — качнулась утвердительно голова. — И ты как раз находишься в этом списке.

— Как?! — не поверил Иван. — Ты не ошибся?

— Гляди сам, — Когтистая лапа высунулась из-за частокола, и перед компанией путешественников грохнул о землю тяжелый, в рост человека, щит, на котором красовался длинный список.

Иван присмотрелся повнимательнее. Во главе списка стояли два имени: Ванька-дурак, Гвидо-бастард… Дальше Иван читать не стал.

— Н-да, — односложно прокомментировал увиденное Сева.

— Ты уверен, что речь идет обо мне? — обратился Иван к Змею.

— Абсолютно, — кивнула голова.

— Кто-то недавно не поверил, когда его дураком назвали, — произнес в пространство Сева.

— А почему тут некоторые имена зачеркнуты? — полюбопытствовала Ешка. — Они доказали свою невиновность?

— Нет, — ответствовала голова. — Просто больше они не смогут навредить моему работодателю.

— Что с ними произошло?

— Мне разрешено с теми, что значатся в списке, поступать по собственному усмотрению, — пояснила голова. — Вот я их и того… пустил на десерт. Разнообразил, так сказать, казенный хлеб.

— А для меня ты сделал исключение? — с горечью спросил Иван, понимая, что на прямой дороге от огнемета Горыныча не скрыться. — Или растягиваешь удовольствие?

— Обижаешь, — оскорбленно взглянул на Ивана Горыныч. — Мы все ж таки с тобой друзья…

— Извини, — покаялся Иван. — И моим спутникам, значит, вход в город не возбраняется?

— Нет. — Горыныч еще раз внимательно изучил список, — Могут идти. А ты бы уходил куда-нито отсюда, — попросил он, обращаясь к Ивану, — а то вдруг увидит кто… не хотелось бы работы лишаться, и тебя жалко… — Да, и еще… — произнесла голова вслед повернувшему обратно Ивану. — Ты не приходи сюда больше…

— А то что?

— Тебе повезло, что сейчас я дежурю, а эти, — голова кивнула на две другие, — отдыхают. Будь на посту правая или левая, сам понимаешь… они еще с того перекрестка на тебя в жуткой обиде…

Дальше Горыныч мог и не продолжать. Иван окончательно повернулся к столице Салтана спиной и побрел прочь.

— Эх ты, — догнал Ивана Сева, — сколько же тебя учить можно? Надо было себя царем объявить, а не для других каштаны из огня таскать! Простота ты деревенская! Даром что в городе жил!

— Перестань сейчас же! — вступилась за Ивана Ешка, пристроившаяся с другого бока. — Если бы Иван был таким подлецом, ни ты, ни я не согласились бы ему помогать…

— Не скажи, не скажи, — махнул в задумчивости хвостом Сева. — Я бы с удовольствием ему помог, взойди он на трон. В качестве главного советника и ближайшего друга. Мы бы такие дела провернули, — мечтательно вздохнул Сева, — всколыхнули б эту трясину до самого донышка…

— Не старайся выглядеть большим циником, чем ты есть на самом деле!

— Да перестань ты, — отмахнулся от нее хвостом, как от назойливой мухи, Сева. — Я же для пользы дела…

— Это как? — не поняла Ешка.

— Будь он на троне, — принялся объяснять Сева, — насколько бы упростились поиски. Сейчас бы уже по всем здешним дорогам скакали посыльные…

— Да тут одна дорога до перекрестка, — хмыкнула Ешка. — А дальше той надписи на валуне ни одного гонца даже под страхом смерти ехать не заставишь…

— Ой ли, — усомнился Сева.

— Да не все ли равно, где с жизнью расставаться? Здесь или по дороге… все одно: по тем путям возврата нет…

— А вот тут я с тобой не соглашусь, — возразил Сева. — Иван ходил по правой дороге и вернулся. Даже встретившись с Хозяйкой озера. Вот ты согласилась бы на такую встречу?

— Уволь, — поежилась Ешка.

— Нет в тебе романтики странствий, — покивал головой Сева. — Такое увидеть — можно потом всю оставшуюся жизнь мемуары писать.

— Ты и правда думаешь, что гонцы согласились бы ехать? — вернула его в старое русло спора Ешка. — Что они, подобно тебе, одержимы «романтикой странствий»?

— Да при чем здесь романтика? — поморщился Сева. — Заплати ты им соответственно или пригрози на крайний случай, и отправились бы как миленькие. Когда тут точно головы можешь лишиться, а там еще неизвестно, я тебе гарантирую, большинство выберет «там».