Смерть на рассвете

— Кое-что?

Ван Герден снова уловил страх и в ее голосе, и в глазах.

— Позвольте мне сначала убедиться в моих подозрениях. Можно взять с собой его удостоверение личности?

— Да, — ответила она, но как-то неохотно.

По пути в Митчеллз-Плейн ван Герден испытывал предвкушение своеобразной эйфории, которая всегда наступает при прорыве. Скоро он разберется во всех хитросплетениях дела, хотя пока окончательные причины еще скрыты за туманом и облаками, как вершина Эвереста. Ответы на все вопросы хранятся у него в голове и в его записях, нужно только во всем разобраться. Пока у него есть некая теория, версия. Кое-что важное кроется за цифрами, датами и сведениями, сообщенными Вилной ван Ас. Где-то между всем этим и находится истина. Сердце его билось учащенно, в голове крутились обрывки мыслей, он чувствовал себя легким, как воздушный шарик. Черт, черт, черт, совсем как в прежние времена. Что такое с ним происходит? Неужели все оказалось настолько легко? Он свободно бродит по прежним дорогам с компасом знаний, уголовным кодексом, инструкциями, собственными чувствами и скрипучим голосом Нагела, звучащим в подсознании?

Не похоже…

Ван Герден приказал себе не думать о прошлом. Человеку, который лезет в гору, нельзя смотреть вниз.

Но хочет ли он взобраться на гору? Хочет ли выбраться из своего безопасного, хотя и затхлого, вонючего существования?

Пять-шесть лет назад на том месте, куда он приехал, стоял дом Орландо Арендсе. С тех пор многое изменилось. Высокий забор, обтянутый поверху кольцами колючей проволоки. Настоящая крепость. Форт Митчеллз-Плейн. Ван Герден притормозил и вылез из машины. Из-за ворот вышел человек с большим пистолетом за поясом:

— Чего надо?

— Мне нужен Орландо.

— Вы кто такой?

В наши дни у охранников не осталось никакого уважения.

— Ван Герден.

— Полиция, что ли?

— Раньше там служил.

— Ждите.

«Полиция». Они всегда обладали даром вынюхивать полицейского, даже бывшего. Даже если ты внешне совсем не похож на полицейского. Ван Герден оглядел внушительные решетки на окнах. Поле битвы Митчеллз-Плейн, где вместо армий — уличные бандиты, ПАГАД,[2] китайские триады, колумбийские и нигерийские наркокартели, русская мафия и одиночные залетные птички, а еще целый винегрет из местных мелких бандитских группировок. Ничего удивительного, что полиция не в состоянии поддерживать здесь порядок. В его дни в бывшем гетто Митчеллз-Плейн орудовали только банды — пугливые подростки или отмороженные рецидивисты…

Охранник вернулся, распахнул ворота.

— Машину загоните внутрь.

Ван Герден въехал во двор. Вышел.

— Пошли. — Охранник махнул пистолетом.

— Обыскивать разве не будете?

— Орландо говорит, не нужно, потому что вы с двух метров не попадете в унитаз.

— Приятно, когда тебя помнят!

Они вошли в дом. В просторной гостиной, по-видимому, размещался кабинет хозяина дома. Важная отрасль отечественной промышленности — организованная преступность. В углу сидели трое подручных, а сам Орландо расположился за большим письменным столом. Он постарел, на висках появилась седина. С возрастом он стал похож на директора школы. Он по-прежнему питал слабость к кремовым костюмам-тройкам, сшитым на заказ.

— Ван Герден! — произнес ничуть не удивленный Орландо.

— Орландо!

— Тебе от меня что-то нужно.

Бойцы в углу шелестели бумагами, однако навострили уши. Они в любой миг были готовы защитить своего босса.

Ван Герден извлек из кармана удостоверение личности и протянул Орландо.

— Садись, — предложил Орландо, махнув в сторону кресла. Он открыл удостоверение, надел на нос очки для чтения, которые болтались у него на шее, ближе придвинул лампу, включил ее, поднес книжечку к свету. — Я больше не занимаюсь документами.

— А чем ты сейчас занимаешься?

— Ван Герден, ты ведь больше не являешься официальным лицом.

Ван Герден не смог удержаться от улыбки. Прав, старый черт!

Орландо закрыл удостоверение.

— Старое. И не мое.

— Но поддельное.

Орландо кивнул:

— Хорошая работа. Возможно, дело рук Ньиваудта.

— Кто такой Ньиваудт?

Орландо положил удостоверение на стол, ловко подтолкнул по столешнице по направлению к ван Гердену.

— Ван Герден, ты являешься ко мне без предупреждения, как будто я твой должник. Ты уже пять-шесть лет как не служишь в органах; ходят слухи, что ты совсем опустился. Признавайся, какие у тебя козыри?

— Нет у меня никаких козырей.

Орландо посмотрел на него в упор. Кожа у него была смуглая, черты лица выдавали предков-коса. В нем смешались гены его отца — знаменитого белого винодела — и служанки-матери.

— Ван Герден, ты всегда был честным, в этом тебе не откажешь. Ты меткий стрелок, пока у тебя в руках нет огнестрельного оружия.

— Знаешь что, Орландо… Пошел ты знаешь куда!

Бойцы в углу замерли.

Орландо скрестил руки на столе; на каждом маленьком пальце — золотые перстни.

— До сих пор переживаешь из-за Нагела?

— Ты что-то подозрительно много знаешь о Нагеле, Орландо. — Голос ван Гердена срывался, руки дрожали. Он передвинулся на самый краешек стула.

Орландо оперся подбородком на скрещенные пальцы. Черные глаза его сверкали.

— Расслабься, — негромко посоветовал он.

Бойцы сидели затаив дыхание.