Смерть на сон грядущий

— Итак, — сказал Джонсон Ледбеттер, сурово нахмурившись, — он использовал мое имя. А сейчас некоторые политиканы пытаются дискредитировать не только меня, но и партию. Но тем не менее мы победим, — добавил он, и его голос прозвучал торжественно, словно с трибуны.

— Вы должны были проявить больше здравого смысла, — заметила Вербена.

Миссис Роудс, понимая, что под угрозой память о ее муже, извинилась и вмешалась:

— Ли вечно связывался с какими-то фантастическими проектами и при своей безупречной честности никак не мог устоять против сделки, какой бы сомнительной та ни была, если она обещала прибыль в миллион долларов. На этих сделках ему никогда не удавалось заработать ни цента, и это само по себе достаточное доказательство, что он был большим простофилей, хотя считал себя финансовым гением.

— Тогда откуда же взялись три с половиной миллиона долларов, о которых он говорит в своем завещании? — спросил я, переводя разговор в практическую плоскость.

— Он их унаследовал, — решительно вмешалась Вербена.

Интересно… Меня удивило, почему до сих пор никому не пришло в голову поинтересоваться источниками состояния Роудса.

— Хотя одна вещь меня удивляет, — скромно заметил я. — Почему, если сенатор Роудс был абсолютно невиновен, он вышел из дела и устроил все так, чтобы за всю аферу отвечал только Руфус Холлистер?

Ледбеттер возмутился:

— С чего вы взяли, что Ли это сделал? На этот счет есть только утверждения Холлистера в его прощальной записке.

— Есть также документы, которые прислал мне аноним.

— Их проверили?

— Нет, сэр, но раз их приготовили, значит, кто-то собирался воспользоваться ими, если детали сделки станут достоянием гласности. Ведь документы подтверждают полную невиновность Роудса.

И вас, заметил я про себя.

— Но вы же помните, нет никаких доказательств, что эти документы написаны мною или Роудсом, — сказал Ледбеттер.

Я понял, на какой основе он собирается строить свою защиту, и решил его немного осадить:

— Кстати, о чем вы с Руфусом беседовали в ночь его гибели?

Несостоявшийся сенатор изумленно уставился на меня.

Вербена раздраженно фыркнула:

— Откуда вы знаете, что Джонсон был здесь?

— Но это не секрет, не так ли?

— В данный момент — да, — согласилась Вербена, напоминая своим видом огнедышащую гору, грозящую извержением.

— Мой мальчик, вы сделаете мне огромное одолжение, если не станете упоминать об этом визите в печати, — с дружеской миной попросил Ледбеттер.

— Уверен, Пит об этом и не думал, — предостерег Элмер, напоминая мне о том, что все еще ведет центральную колонку «Глоуб» — «Американский Нью-Йорк» и пользуется немалым влиянием на редактора.

— Сенатор, у меня не было ни малейшего намерения это печатать, — искренне заверил я. — Меня интересует лишь убийство. Политика — не мой профиль. Мне было только любопытно, вот и все. Ведь вы были последним человеком, видевшим Руфуса живым.

— Верно, но только не для печати, — мрачно буркнул Ледбеттер. — Руфус угрожал мне, угрожал меня шантажировать. Я сказал, пусть делает что хочет. Он заявил, что так и сделает, устроит скандал, даже если погорит и сам. Боюсь, мы расстались врагами, и нам уже не было суждено встретиться на этом свете.

Последовала долгая пауза. Я неожиданно почувствовал усталость, меня отчаянно клонило в сон.

Миссис Роудс отвернулась, и вся компания перестроилась вновь. Я отказался от выпивки, получил кофе, хотя и тот не помог мне проснуться. Так что я широко зевнул, извинился и отправился спать.

Загадка была решена. Я испытывал удовлетворение не только от того, что решил ее, но и от того, что отказался от триумфа и рукоплесканий, которые ждали меня, объяви я об этом всему свету.

Войдя в комнату, я направился прямо в ванную, чтобы почистить зубы. Я чувствовал себя настолько измотанным, что с трудом держался на ногах. Покончив с умыванием, я на минутку присел отдохнуть… и проснулся, когда голова моя стукнулась о край умывальника.

Продрав глаза, я поднялся на ноги и вышел в спальню. Каждый шаг доводил буквально до изнеможения. Уж не заболел ли я, подхватив вирус от миссис Помрой? В конце концов я рухнул поперек постели. Да, ясно, заболел. Я попытался было сесть, но нужное для этого усилие оказалось для меня непомерным. Руки и ноги холодели, я чувствовал, как ледяная дрожь прокатывается по телу.

Уже на грани потери сознания я понял, что меня отравили. Сил хватило только на то, чтобы снять телефонную трубку…

И тут я отключился.

Глава седьмая

1

— Он умер? — спросил лейтенант Уинтерс; его голос доносился до меня сквозь какие-то темно-зеленые облака, через которые просачивался слабый свет.

— Еще нет, — ответил чей-то голос, и я, обескураженный, вновь потерял сознание.

Следующую попытку прийти в себя я совершил в тот момент, когда из меня извлекали несколько метров различных трубок. Я открыл глаза, увидел над собой пару рук и извлекаемые трубки, почувствовал ужасную тошноту и снова отключился. Однако на следующий день я уже сидел в постели и готов был принимать посетителей. Голова ужасно болела, одолевала страшная слабость. Но в остальном сознание работало достаточно прилично.