Смерть на выходных

Хотя заслуга в создании первой вакцины приписывается Эдварду Дженнеру, на самом деле известно, что в Древнем Китае (уже в VI веке до нашей эры) практиковалась прививка или назальная аспирация от оспы. Об этом же пишет грек Фукидид. Также буддийская монахиня XI века изложила это в «Правильном лечении оспы». Техника, называемая вариоляцией, была хорошо известна в Китае, а затем, в конце XVII века, по Великому шелковому пути достигла и Константинополя.

Но именно Дженнер на границе XVIII и XIX веков присвоил себе эту заслугу, хотя за 90 лет до него эту методику уже практиковала британская леди Монтегю (но ей так и не удалось преодолеть недоверие медицинского сословия). Впоследствии такие врачи, как Бальмис (между 1803 и 1806 годами), распространили вариоляцию по всему Новому Свету для иммунизации населения против оспы, хотя ранее Фрай Педро Мануэль Чапарро уже применил ту же технику в Чили. Во многих из этих кампаний использовались дети, часто рабы или сироты.

Слово «вакцина» происходит от vacca, потому что Дженнер использовал вирус коровьей оспы для прививки людям. Впрочем, учитывая историю, понятие вполне могло иметь китайское название. Google-переводчик говорит, что «вакцина» на китайском пишется как yimiao. Как же это произнести? Йимиао?

В конце XIX века появилось много вакцин, так как в то время отмечалась высокая смертность от инфекционных болезней – из-за плохих условий жизни, перенаселенности, недоедания.

Холера, бешенство, столбняк, дифтерия или коклюш забрали многих людей, в том числе детей. А в ХХ веке арсенал вакцин лишь расширился.

Масштабный эксперимент с социальным иммунитетом

Может, мы и марионетки, управляемые ниточками общества. Но, по крайней мере, мы марионетки с восприятием, с совестью. И возможно, наше осознание – это первый шаг к нашему освобождению.

Стэнли Милгрэм

За последние пару лет мы стали свидетелями – хотя кто-то, возможно, и не переставал об этом задумываться – поведенческого и социального иммунитета в действии. Однако я считаю, что в некоторых отношениях мы перешли черту.

В очередной раз страх перед инфекцией был подогрет до такой степени, что стал причиной множества поведенческих реакций, которые не имеют смысла с рациональной и научной точки зрения. Но если мы поймем, что этот страх является защитным механизмом, то сможем лучше понять некоторые модели поведения.

Например, ношение маски посреди сельской местности или в городе, когда вы идете в одиночку или с людьми, с которыми живете, бесполезно для защиты от респираторной инфекции. Тем не менее за последние пару лет многие люди делали это время от времени или постоянно, добровольно или по принуждению, в том числе из-за страха получить штраф.

Это поведение не имеет ничего общего с поведенческой иммунной системой. Скорее с социальной. И страхом быть отвергнутым или наказанным. С другой стороны, нас заставили поверить, что все, с кем мы сталкиваемся, инфицированы, а значит, представляют опасность для нашего здоровья. Теперь для мозга «экзотический иностранец» не единственный, кто может заразить нас. Всех остальных он тоже начал воспринимать как носителей патогенов, вне зависимости от того, правда это или нет.

В том числе и члены семьи. Первоначально меры по дистанцированию действительно были приняты с целью защиты наиболее уязвимых; и это разделение бабушек/дедушек и внуков, родителей и детей, теть/дядей и племянниц/племянников было очень тяжелым для всех. А поскольку мы являемся социальными существами, продолжительное физическое дистанцирование также имеет побочные эффекты.

Сейчас, когда я пишу эти слова, мы все на том же пути. Нас заставляют верить, что любой человек представляет биологическую опасность из-за определенного вируса, если только он не был вакцинирован. В то же время массово игнорируется естественный иммунитет, приобретенный при перенесенной инфекции.